– В оксфордском музее Ашмола есть чучело летяги, – сообщила Поппи, откидываясь на спинку стула. – Я уже послала туда письмо с просьбой разрешить посещение и в декабре поеду в Оксфорд.
– Значит, ты этим и занималась все время? – озадаченно поинтересовался Флетч. – Ты не появлялась на балах и вечерах, потому что проводишь время на заседаниях Королевского общества и в музеях?
– Совсем нет, то есть пока нет, но очень хочу, чтобы так было. Понимаешь, мама разрешила мне посетить Сомерсет-Хаус только однажды, да и то лишь для того, чтобы послушать лекцию о правилах этикета. А ведь в то же самое время здесь проходило очередное заседание!
– Но ты замужняя дама, Поппи, и можешь посещать музеи в любые дни, когда заблагорассудится, не спрашивая разрешения у леди Селби.
– Да, сейчас я могу себе это позволить, – согласилась герцогиня. – Но тише, Флетч, кажется, мистер Белсайз начинает свое выступление.
Действительно, новый оратор взял слово и принялся долго и подробно о чем-то рассказывать – герцог его не слушал. Он погрузился в размышления, почему раньше его жена не могла пойти в музей, когда ей хотелось, и почему он даже не знал о том, что у нее есть такое желание?
– В Оксфорд ты, конечно, отправишься с Джеммой? – спросил герцог, воспользовавшись тем, что оратор прервался, решив выпить воды.
– Разумеется. С кем же еще?
– Я не могу позволить своей жене выехать из Лондона без моего сопровождения.
Поппи бросила на Флетча изумленный взгляд.
– Откуда такая щепетильность? – спросила она. – Флетч, если мне захочется в одиночестве посетить Париж, то я уеду завтра же, не спрашивая ни у кого разрешения.
– Я сам отвезу тебя в Оксфорд, – ответил герцог, снова складывая руки на груди.
– Нет, не отвезешь.
– Если будешь упрямиться, я скажу леди Флоре, что ты плохо себя чувствуешь из-за редкой болезни крови и нуждаешься в материнской заботе.
– Я должна была догадаться, что все-таки дело в моей матери! – ехидно прищурившись, заметила Поппи.
– Даже больше, чем ты думаешь, – пробормотал Флетч, откидываясь на спинку стула.
Мистер Белсайз, освежившись, с новыми силами приступил к очередному продолжительному пассажу.
Глава 29
При ближайшем рассмотрении Джемма обнаружила, что лорд Стрейндж одевался с не меньшим вкусом, чем Флетч, и даже более элегантно.
– Мое почтение, ваша светлость, – поклонился он, увидев герцогиню.
– Здравствуйте, милорд, – ответила она, сделав книксен.
– Я польщен честью, которую вы мне оказали, подойдя поговорить со мной. В последнее время мне доводится прискорбно мало общаться с дамами из общества, – посетовал лорд.
– Я знала вашу жену, – продолжала Джемма. – Мы были с Салли добрыми друзьями.
Взгляд Стрейнджа мгновенно изменился.
– Но вы, конечно же, не ходили вместе с ней в школу? – спросил он.
– Нет, но крестная мать Салли, леди Фибблсворт, дружила с моим семейством, и мы с Салли в детстве часто гостили друг у друга. Как мы радовались этим встречам!
– Леди Фибблсворт была замечательной женщиной.
– О да, – согласилась Джемма. – Салли постоянно приезжала к нам до того, как я вышла замуж и уехала в Париж. Меня не было в Лондоне, когда она впервые вышла в свет.
– На самом деле это нельзя назвать дебютом в полном смысле слова. Все произошло очень быстро. Я был слишком буйным юношей, и меня поспешили поскорее женить от греха подальше. День нашей свадьбы – счастливейший в моей жизни.
– Так жаль, что Салли больше нет с нами, – сказала Джемма, и ей показалось, что лорд вздрогнул.
– Разделяю ваши чувства, – ответил он.
Решив, что вступительная тема исчерпана, герцогиня перешла к делу.
– Вы играете в шахматы, милорд?
– Да.
Джемме понравилась сдержанность Стрейнджа – хорошие шахматисты редко хвастают своими способностями.
– Однако, – добавил ее собеседник, – когда я в последний раз играл с Филидором, он сказал, что единственным противником, одолевшим его три раза кряду, были вы, ваша светлость. Я же нанес ему поражение всего лишь раз или два, так что вам, наверное, не захочется терять время на такого соперника, как я.
– Вы играли с самим Филидором?
Лорд Стрейндж кивнул:
– Да, прошлым летом в Париже.
– Мы обязательно должны сразиться!
– Я играю только в Париже или в Фонтхилле.
Джемма прекрасно знала, что Фонтхилл – славившееся своими красотами имение Стрейнджа. По слухам, превращение трехсот акров английской земли в сады Эдема обошлось хозяину в сумму, которая могла бы разорить менее богатого джентльмена, но лорду Стрейнджу были по карману любые расходы. Тем не менее герцогиня Бомон спросила:
– Фонтхилл? Это то место, где вы живете? Простите мое невежество – последние восемь лет я жила за границей.
– Это мое имение. А вы весьма интересная особа – для своего пола, конечно.
– Я стараюсь никогда не отвечать на комплименты такого рода, милорд. Мужчины склонны обольщаться на свой счет, считая себя лучше других своих собратьев, хотя на самом деле они так же заурядны, как остальные.
– Полагаю, я заслужил вашу отповедь, – одобрительно проговорил лорд Стрейндж.
– Мы все заслуживаем многого, но не всегда по заслугам получаем.
– Я бы очень хотел с вами сыграть партию-другую, мадам, но это возможно только в Фонтхилле или Париже. Мне неловко признаваться, но такова уж одна из моих слабостей.
– В таком случае мне придется отказать себе в этом удовольствии, – ответила Джемма с ноткой раздражения в голосе, призванной дать понять нахалу, как она относится к его «слабостям» и тщеславию.
К ее удивлению, Стрейндж рассмеялся и предложил:
– Разумеется, я могу пригласить вас приехать в Фонтхилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103