Но это были закаленные, отдохнувшие от боев, отчаянные люди.Еще бы только один гон Мера длины в 120 сажен.

, а то и меньше перешагнуть гусарам, как подобает хваленым рыцарям, и они бы скрестили свои карабели с саблями лихих казаков. А сколько раз они, как друзья, вместе ходили в бой на Хотинском кровавом поле!..И вдруг из лесу, откуда гусары начали свой грозный путь на Киев, выскочили и налетели словно вихрь свыше трех сотен конных казаков с обнаженными саблями. Рядом с их командиром на вороном коне скакал и страшный в бою Тарас Трясило. Его нельзя не узнать даже тем, кто только слышал об этом казаке с длинной венгерской саблей. А среди гусар были и такие, которые знали Трясило, вместе с ним ходили в бой за Днестром.Чарнецкий с первого взгляда узнал Тараса Трясило. Он меньше всего ожидал встречи с ним здесь, зная по донесениям разведки, что тот возглавляет пеших и пушкарей и к тому же три дня назад выехал из Киева. От неожиданности и страха ротмистр чуть было не упал с седла, невольно дернув поводья, поворачивая коня в сторону. Рукой с карабелей он схватился за уздечку.Следом за ротмистром повернули назад и гусары. Только некоторые из них с дальнего крыла столкнулись с реестровыми казаками Томиленко. Через мгновение четыре коня уже метались между гусарами и казаками без всадников. Двое гусар свалились с коней, истекая кровью.Реестровые казаки и не гнались за гусарами, которых так напугал Томиленко, неожиданно появившись у них за спиной. Гусары вначале поняли действия ротмистра как маневр и направили своих разгоряченных коней мимо казаков. В суматохе они опередили молодого ротмистра, прикрыв его на мгновение лошадьми, и галопом поскакали на белоцерковскую дорогу.Томиленко по-своему расценил маневр гусар. Вместо нападения на них с фланга приходится принимать бои с фронта. Количественное превосходство гусар не страшило его. Но во время этого неожиданного маневра гусар казаки оказались под косогором. В эти считанные горькие минуты и зацепили гусары своим крылом казаков. Они выбили из седла четырех казаков, потеряв лишь одного своего. Но преимущество стремительного удара с холма на этом и закончилось. Сам Томиленко повел своих молодцов на врага, молниеносно сразив двух гусар. Один из них, с рассеченной пополам головой и шлемом, тут же свалился с лошади. Только перо от шлема закружилось в воздухе.И как раз в это время на том же холме, с которого напали на казаков Томиленко гусары, появились лисовчики Ивана Сулимы. Гонец от полковника Жмайло предупредил их, чтобы они осмотрительно продвигались к Киеву. А здесь они услыхали шум боя и с ходу включились в него. Сулима первым ринулся на гусар, сразу поняв, что творится за холмом. Только крикнул:— Гусары напали на батька Нестора!..И» полетели головы захваченных врасплох гусар. Сотники гусар хотя и заметили появление казаков, но уже сделать ничего не могли. Даже удрать не успели. Неосмотрительные гусары полегли при первой же стычке с казаками.Трубачи затрубили отбой. Ротмистры указывали им путь к отступлению. Опытные ротмистры повели гусар в покуда еще открытую, спасительную щель между двумя колоннами казаков на васильковскую дорогу, на Белую Церковь.Чарнецкий не мог понять: что же произошло? Когда гусары налетели на казаков Томиленко, ротмистр оставался на опушке леса. Наблюдая за боем, он сгоряча рассекал карабелей воздух. Увлекшись, не заметил, как оказался отрезанным от остальных гусар. А когда увидел отступавших гусар, пришел в недоумение. У него даже мелькнула мысль, как он накажет подхорунжего Скшетуского, бежавшего впереди отступающих.И не успел опомниться, как сотник лисовчиков, подскочивший сбоку, выбил у него из рук карабелю. Казак уже занес было саблю над головой ротмистра.— Стой, сотник! Это же Чарнецкий, «пся крев»… Штаны ему, штаны надо снять! — крикнул Скидан, подлетая с другой стороны.Из-за страха Чарнецкий не почувствовал боли в руке, из которой выбили карабелю. Ему даже показалось, что действительно треснули по швам его гусарские рейтузы. Единственная надежда у него теперь на коня. Он пришпорил его и понесся, опережая изнуренных казацких коней. Чарнецкий заметил, как последний из гусар скрылся в придорожном лесу, где они отдыхали на рассвете.«Штаны ему, штаны надо снять!..» — до сих пор звучали у него в ушах слова Скидана, словно стегая его плетью позора.Наконец издевательские выкрики затихли, прекратилось преследование. О, Сулиму Чарнецкий хорошо помнит по встрече с ним на чигиринской дороге, когда в молодости был гусаром у старосты…— Карабеля моя, гунцвот… карабеля сломалась в поединке с Сулимой! — неистово крикнул он подхорунжему, поджидавшему его вместе с гонцом от Конецпольского на опушке леса.— Приказано немедленно возвращаться в Белую! — перебил его гонец.— Езус Мария! — только теперь облегченно вздохнул Чарнецкий. — Прошу ни слова пану гетману об этом несчастливом для нас нападении разбойников, пся крев!.. Так изменила мне фортуна… 25 Богдан не получал особого удовольствия от посещения балов у Потоцких. Бывая в доме вельможи, он не чувствовал себя так же непринужденно, как в кругу молодого Станислава Потоцкого в Кракове. И он решил больше не ходить на вечера.Но дать себе слово было легче, чем сдержать его, будучи в таком окружении.Однажды осенью, в обеденную пору, в имение Потоцких приехал сам польный гетман. Гость высокий и весьма желанный для живущей вдали от Кракова каменецкой шляхты. Богдана не удивил этот приезд Конецпольского к Потоцким. Пути гетмана всегда лежат по ветру государственной политики. Значит, ветер повернул в сторону Днестровского пограничного округа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144