Конецпольский фамильярно коснулся локтя своего собеседника.— Стоит ли пугаться пану старшине, достаточно уже пуганному! О, прошу не сомневаться в искренности моей оценки военных способностей пана Хмельницкого. Она у меня сложилась давно, еще после наших встреч в Терехтемирове. Надеюсь, пан Хмельницкий не забыл, как он выступал в Кругу казацких старшин в роли автора дипломатического ответа казаков покойному гетману Жолкевскому… Но эта моя оценка ваших способностей больше подтвердилась на полях сражения под Цецорой. Именно эта оценка и принуждает нас…Гетман подчеркнул слово «нас» и оглянулся, не подслушал бы их кто-нибудь. Богдан понял, что Конецпольский разговаривает сейчас с ним не только от своего имени. Он говорит от лица многих, не присутствующих здесь.— Мы не так часто встречались с паном сотником. Но и эти встречи говорят о многом. Начались они еще в годы счастливой юности пана… Но нужны ли нам эти объяснения, как дипломатическая осмотрительность! Давайте поговорим по-деловому, как воин с воином!Гетман вздохнул, словно перед нелегкой работой.— Не согласился ли бы пан Хмельницкий стать воином более широких горизонтов, чем, скажем, казачество? Предположим, что вам надо возглавить боевую когорту войска, состоящего не только из казаков! Разумеется, таким рыцарям, как казаки, принадлежала бы главенствующая роль. Кстати, пану сотнику известно, какой сложной проблемой являются для государства казаки, количество которых с каждым днем увеличивается. Собственно, не только количество, но и… качество. Теперь появился Яхия, претендент на султанский престол. Из Вены доходят слухи, что он, подобно змею, собирается искушать казаков, как пани Еву… Но давайте вернемся к разговору об этой новейшей идее Запада — создать военную когорту из волонтеров европейских государств. Точнее — польских, немецких, австрийских, итальянских и славяно-сербских волонтеров. Даже и французских!.. Это не только идея некоторых государственных мужей! Она уже обсуждается в военных кругах Западной Европы!— Да! Не собирается ли пан гетман созданием такой всеевропейской военной коалиции сбить спесь с зазнавшихся турок? — спросил Богдан. — Но именно это, очевидно, и на руку претенденту на турецкий престол Яхии, или как там его.Конецпольский вдруг остановился, резко повернувшись. Каждое умное замечание Богдана вызывало восхищение у гетмана.— Я рассчитывал на такое, заслуживающее похвалы понимание паном Хмельницким ситуации. Но вижу… В отношении Яхии вы, как сотник, несколько поторопились с выводами. Яхия — это еще один султан все той же великой Турции, хотя он и граф Александр Черногорский… Давайте посидим в этой чудесной беседке. Надеюсь, пан сотник не откажет мне, как соратнику по трагической Цецорской битве, выпить бокал доброго токайского вина. Эй, джура: пригласите сюда пана дворецкого!Вы правы, сотник, действительно речь идет о том, чтобы сбить спесь с турок. Наш слишком беспокойный сосед, будем говорить на дипломатическом языке, становится угрозой для европейской цивилизации. Настало время поставить на место этого недоноска в утробе матери, цесаря Турции. А Яхия предполагает осуществить все это руками турецких подданных и вассалов. Туркам, как и самому Яхии, нужно не только умерить воинственный пыл, пан Хмельницкий. Деятели всеевропейского альянса хотят возвратить их в лоно alma mater, ограничить пределами их государства.На стол подали походную закуску, как назвал ее польный гетман, прося подать жбан с вином и вазу со свежими фруктами. Алмазные росинки на плодах, оставшиеся после мытья, жадно ловили лучи солнца, пробивающегося сквозь ветви.Богдан был растроган гостеприимством польного гетмана, проявившего столько внимания к казацкому сотнику. Он стал серьезнее относиться к разговору с Конецпольским. Неужели это только завуалированная прелюдия к беседе о какой-то, может быть кровавой, стычке с казаками под Киевом…— Разрешит ли пан гетман высказать несколько соображений о затронутом вопросе? — обратился Богдан к Конецпольскому, когда из беседки следом за слугами вышел и дворецкий.— Да, да, прошу. Но я еще ничего…Энергично поднятая рука Богдана остановила гетмана, и он умолк. Тень неудовольствия промелькнула у него в глазах.— Думаю, что самое важное сказано паном гетманом… — Хмельницкий словно пытался оправдать свою поспешность.Конецпольский одобрительно кивнул головой.— А сказано именно то, что политическая верхушка Европы возвращается к мысли, так сказать, крестового христианского похода. Мне не впервые приходится слышать о Яхии, перекрещенном матерью-гречанкой в Александра. С султаном прижила она его в Афинах. Яхия искал поддержки и у лисовчиков, претендуя на стамбульский престол. Правда, султанский престол сейчас находится в очень нетвердых шатких руках полубезумного выродка. И Александр-Яхия хочет посеять зерно дворцового переворота в хорошо подготовленную почву… Но учитывают ли государственные политики, что именно Европа — христиане с христианами ведут сейчас между собой смертельную борьбу? Сын султана, очевидно, и это учел…— Цесарь Австрии тоже утихомирил Бетлена Габора, там борьба уже затихает, — бросил гетман, доброжелательно улыбнувшись.— Нет… не затихает, уважаемый пан гетман! — Богдан взял из рук Конецпольского хрустальный бокал с вином и, поднимая его, сказал: — Граф Валенштейн только взял разбег, возглавив войска габсбургской коалиции. Правда, поговаривают, будто бы шведы прекращают войну с Речью Посполитой, готовясь объединиться с европейскими войсками. Сейчас война назревает в Италии, во Франции, в Нидерландах, где сосредоточиваются войска, накапливается оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144