Лучше уж не злить их. Ишь как разошелся! Нет, напрашиваться на издевательства он не будет. Ему надо подумать о спасении. Но как спастись?..Мазанки-хижины остались позади. Вот уже миновали и военный лагерь. Куда и зачем ведут его с такой загадочной поспешностью? Взглянул на солнце, вынырнувшее из-за облаков, вспомнил астрономию, географию и сориентировался. Его ведут на юг.Впереди должно быть море. То самое море, волны которого плещут и у казацких берегов!.. Значит, его ведут в Крым, на родину победителя — Гирея.Напрягал зрение, хотел поскорее увидеть море, словно надеялся услышать от него весточку о родной земле. А вокруг — бесконечная пустынная степь, и только изредка пронесется над ней порывистый ветер. Порой в небесной мглистой дали на распростертых крыльях парит орел. Хищник словно любуется вооруженным отрядом всадников, зорко подкарауливая добычу на их пути. Страшны степные дороги, ведущие в неволю: крылатых хищников в этом диком поле басурмане приучили к кровавой поживе!..Чем дальше, тем труднее было идти. Около трех десятков коней поднимали столбы удушающей пыли. Ручейки пота, струившиеся по лицу, смешивались с пылью, превращались в липкую грязь, которую время от времени приходилось вытирать просто о плечо, наклоняя голову. Ведь так и оставили руки связанными за спиной. Пот разъедал, слепил глаза.«Нех пан Богдан надеется на честь нашего рода!..» — поторопились пообещать ему сыновья гетмана.Куда ведут и зачем так внезапно и грубо разлучили его с Жолкевскими, которые были для него спасительной соломинкой, протянутой ему самой судьбой? И вот она оборвалась! А как ему хотелось вырваться из плена! 2 Бесконечная пустынная степь, выбившийся из сил пленник между двумя всадниками. Тот же коренастый рябой янычар огрел Богдана плетью по спине.— Поживее, поживее, гяур! — подгонял он, бессердечно стегая своего коня.Остальные янычары, пружинисто подскакивая в седлах, тоже пришпорили коней, подхлестнув их нагайками. Словно и к ним относились оскорбительные окрики старшины янычар. Выслуживаясь перед неизвестным Богдану вожаком или военачальником, конопатый не только не скупился на площадную брань, но и слишком вольно орудовал плетью.Удар вывел Богдана из задумчивости. Вначале он даже не почувствовал боли, только вспыхнул от возмущения. Душа его, казалось, застонала.— За что бьешь, конопатый шайтан! — выругался обозлившийся Хмельницкий. Он вдруг решительно остановился и задергал руками, стараясь высвободить их.— Гяур! — воскликнул конопатый янычар и снова разразился грязной бранью. Он ведь победитель!Резко дернув поводья, янычар осадил коня, словно не пленник, а конь проявил непокорность. Жеребец стал на дыбы. А нагайка конопатого янычара, потерявшего над собой власть, изо всех сил впилась в голову Богдана. Он успел втянуть голову в плечи и закрыть глаза. Но это не спасло его. Удар, словно молния, сразил молодого казака. Нагайка была со свинчаткой.Падая, юноша еще чувствовал удары разъяренного палача. На какое-то мгновение мир закружился в смертельном вихре, а потом провалился в бездну, исчез — он уже не слышал брани рассвирепевшего вояки.Остальные янычары сначала пришли в замешательство, а потом зашумели. Ведь им приказали доставить пленника в султанский дворец живым!От криков и ругани янычар Богдан очнулся.«Значит, не в Крым, а в султанский дворец ведут», — догадался он.На обезумевшего от ярости янычара со всех сторон набросились всадники, оттеснив его от пленника, лежавшего на земле со связанными руками. По его мертвенно бледному лицу струился грязный пот. Кровь сочилась из рассеченной губы, капала из ушей, запеклась на шее.Когда очнувшийся Богдан закашлял, захлебываясь кровью, к нему подбежал молодой янычар и приподнял голову. Подбежал и второй. Они усадили пленника, осторожно поддерживая, кто-то вытер ему лицо малахаем.В тревожных криках янычар находившийся в полусознательном состоянии Богдан улавливал осуждение конопатого. Он понял, что янычары ненавидят своего старшого.Открыв глаза, увидел, как плотной стеной окружили его спешившиеся и, казалось, встревоженные воины. Они о чем-то горячо спорили. Однако Богдану неясно было, из-за чего янычары ссорятся. Мир предстал перед ним чужим, жестоким. Да и жизнь вдруг стала не мила ему после такого позорного наказания. Богдан снова впал в беспамятство.Янычары повернули его на правый бок. Разняли зубы и влили в рот теплой воды из бурдюка. Когда спустя некоторое время пришедший в себя Богдан раскрыл глаза и чуть слышно, словно обращаясь к матери, стоявшей у его смертного одра, простонал: «Воды», — ему тут же снова поднесли ко рту бурдюк…Очнувшись, Богдан вначале не мог понять, где находится, кто ухаживает за ним: может, это родная мать склонилась над его изголовьем?..Среди янычар нашелся сердечный человек, поднесший гяуру бурдюк с выдержанным кумысом. Выпив несколько глотков, Богдан пришел в себя. Он с жадностью набросился на животворный напиток! И смутился.— Тешеккюр едерим! Спасибо! (турецк.)

— благодарно прошептал он.Внезапная страшная боль в голове воскресила в памяти все — унижение, позор. Кровь ударила в виски, вихрем пронеслись в голове тяжелые мысли. Едва сдержался, осознав безвыходность своего положения. Только бы выдержать! Тупое равнодушие, словно яд, просочившийся в кровь, стало наполнять все его существо.Добросердечный янычар снова вытер пленнику окровавленные губы, снял запекшуюся кровь возле уха и на шее. Богдану захотелось взглянуть на этого чуткого человека, оказавшегося среди воспитанных в злобе и ненависти янычар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144