Кости султана, растерзанного собственным народом, уже тлеют в позорной могиле на турецкой земле. А казаки и жолнеры только теперь поняли, что они снова воюют не по воле народа, а по воле все тех же королей да из-за их корысти.И они оставляли придунайские земли, возвращались на родину.Полковники, сотники, атаманы создавали из них полки. Все опять, но уже по-новому, становилось на свои места. Люди отстояли свое право вернуться к родным очагам!..— Осточертели эти скитания, панове старшины. Было бы за что кормить вшей на чужбине! А то все за те же обещания да добычу, которую мы, как разбойники, хапали в чужих краях и селениях… — возмущались пожилые казаки и жолнеры.Полковник Стройновский тоже не сидел сложа руки, не выжидал. Он дал свое согласие цесарским комиссарам. Вот это согласие и заставило его скакать от полка к полку. Он уговаривал старшин, взывал к совести жолнеров и казаков, обещал хорошие заработки:— С чем вернетесь домой, отвоевавшись, словно после всенародного восстания? А цесарь вон золотые гульдены присылает…— Осточертела такая жизнь, пан полковник! В глазах у нас мелькают эти золотые гульдены, уже люди от голода и болезней слепнут… — стоял на своем полковник Ганнуся.— Да хоть не подбивайте других. Поляков бы оставили в покое, не подстрекали бы их, — упрекал Стройновский. — Пришли сюда как полки, возглавляемые знатными шляхтичами. А возвращаются точно стадо трусов.— Это стадо, как окрестил пан полковник людей своей же польской крови, а не старшины, геройски гибло вместе с казаками! — смело и несколько взволнованно сказал Станислав Хмелевский, стоявший в толпе старшин. — Вы правы, пан Стройновский, что ни один полковник из польской знати не возглавил благородных протестантов, польских воинов. А я, шляхтич Хмелевский, ротмистр войска Речи Посполитой, беру на себя обязанности полковника и поведу этих смелых патриотов Полыни! Я поведу их домой!..— Поведет пан Хмелевский, шляхтич?— Да, уважаемый пан! Шляхтич Станислав Хмелевский возглавит своих соотечественников жолнеров и поведет их на родину! Что казаки, что жолнеры одну чашу горя испили да чужбине. Сотни их погибли, помогая императору Австрии покорить чехов и венгров. Ведь приглашали нас только на несколько месяцев, чтобы поддержать цесаря в борьбе с турками. Я сам добровольно пошел, поверив монаршему слову. А оказалось… казаки и поляки вынуждены воевать против таких же людей, как и сами, только находящихся под знаменами другого князя! Ведь они тоже боролись за свободу своего народа!— Дело не в покорении, пан ротмистр; Пора наконец шляхтичам понять, что уже настало время объединиться всем сторонникам римской апостольской церкви… Да и сбить спесь с зазнавшегося султана, освободить народы христианской веры от векового турецкого ига. Объединиться под знаменем римского распятия.— Ну и шел бы, пан полковник, со своим распятием куда-нибудь в Царьград. Болгары вон тоже христиане. Есть кого защищать…— Турки называют болгар неверными, как и всех диссидентов, не подчиняющихся государственным законам. Патриарха христианского, как и священников покойного Сагайдачного, очевидно, тоже турки посвятили… Да что мы тут, пан ротмистр, спорим, как торгаши! Уходите, никто вас не задерживает. Пан староста будет рад встретить своего сына-труса.Хмелевский стремительно бросился к Стройновскому. Но кто-то из старшин придержал его за рукав. И это охладило молодого ротмистра. Остановился, искоса «посмотрел на полковника горевшими злостью глазами.— Отец мой тут ни при чем, пан полковник!.. А вы должны знать, что и другие шляхтичи не менее заботятся о своей чести и патриотическом долге.Станислав Хмелевский повернулся и ушел, сопровождаемый одобрительными возгласами казаков и жолнеров, которые решили отправиться домой. Полковник Ганнуся, улыбаясь, проводил ротмистра глазами и, не скрывая насмешки, закончил свой разговор с полковником Стройновским:— Повоевали, покуда не отбили охоту к авантюрам у князя Габора, присоединили венгров и чехов к австрийскому цесарю — и хватит! Зачем нам тут еще торговаться, пан полковник? Или, может, обратно пойдем отвоевывать? На мой взгляд, — а полковником я не первый год, знаю, как и пан Стройновский, — вам тоже не мешало бы вспомнить о родной стране и людей отправить допой. Разумно поступили бы, пан Стройновский… Эй, панове казаки, старшины: собирайте людей, направляемых в Чехию, а потом на Подолье, в родные края! А пану Хмелевскому советую возглавить своих «протестантов», присоединиться с ними к нам. По пути на родину тоже нужны будут хорошие вооруженные силы. Не следует распылять их. 3 Колонна растянулась на три-четыре мили. Конные казаки и польские гусары ехали позади походной колонны, а посредине — возы с ранеными и больными, четыре отбитые у турок пушки. Утренний мороз бодрил людей, и они не задерживались долго на одном месте.Ротмистр Станислав Хмелевский договорился, что конница его полка будет замыкать колонну казаков. А сейчас он догонял пешие хоругви Воинское подразделение, рота (укр.)

жолнеров, шедшие в голове колонны.Полковник Ганнуся, отпустив старшин сборных полков, следил за продвижением колонн. Возвращение в родную страну так же сопряжено с трудностями, как и поход на войну. Износилась одежда, прохудилась обувь у воинов. Только оружие обновлялось, заменялось лучшим, отбитым у противника.Хмелевский, поравнявшись с полковником Ганнусей, сказал:— Большое вам братское спасибо и от жолнеров, пан полковник, что поставили нас, поляков, в авангард. Я еще молодой командир и такой поход совершаю впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144