И они вместе пошли в Терехтемиров. Молча поднимались на взгорье и присматривались к дороге. На возвышенности начинались хаты, окруженные садами. Богдан узнал местность — тогда он тоже со стороны Днепра въезжал в Терехтемиров. Узенький переулок, двор, окруженный тополями, из густого вишенника едва виднеется хата с белыми стенами. Конь вздрогнул, бряцнул стременами. Холод стал пробираться и под кунтуш Богдана.— Тут я ночевал когда-то у казака, — произнес как ответ на молчаливый вопрос Гейчуры.— А-а. Ну, так я пошел в свой гошпиталь.— Погоди, как же мы… Так, может, завтра зайдешь? Я тут попрошусь переночевать, — забеспокоился Богдан. Как нужна была ему эта первая живая душа, которую он встретил в Терехтемирове. Отец погиб, мать… — Так зайдешь? Моего отца тоже… под Цецорой. А я вот из турецкой неволи…— Тьфу, из неволи, а… молчит. Так я забегу — может, хозяев разбудить придется. Говорят, хороший казак тут живет. У него всегда чигиринцы останавливаются… Ты подумай, из неволи! 4 А в Терехтемирове казаки кричали, спорили, доискивались правды, тешили себя надеждами на лучшее будущее. Не следовало бы Роману сейчас сообщать такую новость:— Чигиринский казак, сын подстаросты Богдан, вырвался из турецкой неволи! Служил у Потоцких. Польный гетман Конецпольский хотел задобрить его. Коня оседланного подарил ему. Во!— Конецпольский подарил коня сыну подстаросты? А говорили — казак растет, сын такой матери…— В иезуитской коллегии учился, как и эти Конецпольские. Прямая дорога в ксендзы! Видел!.. Гетман конем не поскупился! Коронные за спасибо не будут дарить нашему брату коней…Роман пожалел, что поторопился с новостью. В Терехтемиров ведь съезжаются обозленные казаки, встревоженные атаманы. Именно с такими встретился наследник султанского престола Яхия. Прошел слух, что он наконец выехал из Киева и собирается заехать сюда. Сам митрополит сопровождает Яхию до Терехтемирова.Богдан обрадовался, что сможет встретиться с владыкой. Обласкает батюшка сироту, а может, и пожурит. Владыка поможет ему стать на ноги на родной приднепровской земле. Получив медальончик Лукариса, посоветует, как вести себя, чтобы найти общий язык с казаками.И… в ту же ночь заболел, а к утру началась горячка. Он бредил, рассказывая в горячке о своем трудном пути на подаренном гетманом коне. Добрая хозяйка, как за сыном, ухаживала за больным. У него не было ни денег, ни харчей — ни для себя, ни для коня.Конь, понятно, накормлен и напоен, хозяин любит скотину. А с Богданом не разговаривает. То ли подозрение какое закралось, или просто надоели ему частые заезды казаков. Только хозяйка ласкова с ним, как родная мать, переживает, что он плохо ест, и часто прикладывает руку ко лбу — нет ли у него жара.— Кажется, сынок, переборол ты лихорадку. А то горел весь! Бери оладьи с кислым молоком, тебе надо есть да есть. Вишь, как запали глаза. Да побрился бы, хоть на казака станешь похож, а не на монаха.Значит, и она слыхала эти разговоры. Монах, правда, не ксендз. Но к казакам с такой славой и не показывайся…С какой благодарностью прислушивался Богдан к сердечным словам хозяйки. Она рассказала ему о том, что у нее тоже есть дочь, которая вышла замуж и живет теперь на Кумейковском хуторе. Порой грустит, тревожится о том, с кем придется ей век доживать. Вот забрать бы ее к себе на хутор…Так и не удалось Богдану встретиться с владыкой Иовом Борецким, чтобы вручить ему патриарший медальон — свидетельство того, что и в неволе у пего был настоящий наставник и благодетель!Очень торопился отец Нов. Через Романа передал ему свое благословение и советовал ехать в Киев. Известно ли митрополиту, на чьем коне ездит благословленный им невольник? Если бы узнал, вряд ли благословил бы, а о родительском совете и говорить не приходится.На девятый день своего пребывания в Терехтемирове Богдан собрался уезжать. Роман Харченко охотно согласился сопровождать выздоровевшего Богдана до Киева. Зима, на душе холод, и одному было страшновато трогаться в путь.— Хороший ты, Роман, хлопец.— Может, и хороший. Ты тоже понравился мне! Только… я бы не взял коня от польского шляхтича, хотя он и гетман. А если бы и взял, то не… как милостыню. Вон как напал на нас под Киевом. Жив буду — не прощу…— Не взял бы? Если бы даже из плена домой добирался? — допрашивал Богдан, почувствовав, как больно разит его и этот новый друг. Казаки, старшины в Терехтемирове по-своему решают судьбу казачества, а может, и края. Поэтому им легче и о разных гетманских подарках судить. А зачем этому сироте отравлять свою душу из-за какого-то гетманского коня?— Ну, так что?.. Ежели захотелось домой, так и пешком дойдешь, — досаждал ему Роман Гейчура.Богдану надо во что бы то ни стало встретиться с митрополитом Борецким.«Дался им этот конь — гетманский подарок. Ну, дал мне его шляхтич, поляк, даже гетман, — возмущался Богдан. — Своего коня-то я оставил еще в Кракове, когда был там вместе с Хмелевским. Конь заболел, ну и взяли его на хозяйский двор… „Надеюсь, пан Хмельницкий не откажется… от моего подарка — оседланного коня?..“— Будь он проклят! — вслух произнес Богдан, закончив бриться. — Вернуть?.. «Дзенькую бардзо, як бога кохам…» — лезла в голову всякая всячина.Не пришлось Богдану побывать на совете казаков, не увидел он и Яхию, намеревавшегося объединить крымчаков с казаками. Поэтому Хмельницкий старался поподробнее расспросить у казака-хозяина:— Что же, видели вы Яхию, похож он на султанского сына?— Где там, к черту, похож на султанского сына! Проходимец какой-то. По-гречески чешет, только слюна брызжет. Какой из него турецкий султан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144