ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он продолжал:
Ч Я хочу сказать вам еще несколько слов. Если рассматривать девяносто т
ретий год вне революции, которая в целом является великим утверждением ч
еловечности, то этот год Ч увы! Ч покажется ее опровержением. Вы считает
е его безжалостным, но что такое, по-вашему, монархия? Карье Ч разбойник, н
о как вы назовете Монревеля? Фукье-Тенвиль Ч негодяй, но каково ваше мнен
ие о Ламуаньон-Бавиле? Майьяр ужасен, но не угодно ли вам взглянуть на Со-Т
авана? Отец Дюшен кровожаден, но какой эпитет подобрали бы вы для отца Лет
елье? Журдаи Ч Головорез, чудовище, но все же не такое чудовище, как марки
з де Лувуа. О сударь, сударь, мне жаль Марию-Антуанетту, эрцгерцогиню и кор
олеву, но мне не менее жаль и ту несчастную гугенотку, которую в 1685 году, при
Людовике Великом, сударь, привязали к столбу, обнаженную до пояса, причем
ее грудного ребенка держали неподалеку. Грудь женщины была переполнена
молоком, а сердце полно мучительной тревоги. Изголодавшийся и бледный ма
лютка видел эту грудь и надрывался от крика. А палач говорил женщине-мате
ри и кормилице; «Отрекись!», предоставляя ей выбор между гибелью ее ребен
ка и гибелью души. Что вы скажете об этой пытке Тантала, примененной к мате
ри? Запомните, сударь, Французская революция имела свои причины. Будущее
оправдает ее гнев. Мир, сделавшийся лучше, Ч вот ее последствия. Из самых
страшных ее ударов рождается ласка для всего человечества. Довольно. Я у
молкаю. У меня на руках слишком хорошие карты. К тому же Ч я умираю.
Уже не глядя на епископа, член Конвента спокойно закончил свою мысль:
Ч Да, грубые проявления прогресса носят название революций. После того
как они закончены, становится ясно, что человечество получило жестокую в
стряску, но сделало шаг вперед.
Член Конвента не подозревал, что он последовательно сбивает епископа со
всех позиций. Однако оставалась еще одна, и, опираясь на этот последний оп
лот сопротивления, монсеньор Бьенвеню возразил почти с тою же резкостью
, с какой он начал разговор:
Ч Прогресс должен верить в бога. У добра не может быть нечестивых слуг. А
теист Ч плохой руководитель человечества.
Старый представитель народа ничего не ответил. По его телу пробежала дро
жь. Он посмотрел на небо, и слеза затуманила его взор. Потом она медленно п
окатилась по мертвенно-бледной щеке, и едва слышно, прерывающимся голос
ом, словно говоря сам с собой, умирающий произнес, не отрывая глаз от беспр
едельной глубины небес:
Ч О ты! О идеал! Ты один существуешь! Епископ был охвачен невыразимым душ
евным волнением.
Немного помолчав, член Конвента поднял руку и, указав на небо, сказал:
Ч Бесконечное существует. Оно там. Если бы бесконечное не имело своего «
я», тогда мое «я» было бы его пределом, и оно бы не было бесконечным; другим
и словами, бесконечное не существовало бы. Но оно существует. Следовател
ьно, оно имеет свое «я». Это «я» бесконечного и есть бог.
Последние слова умирающий произнес громким голосом, трепеща от восторг
а; казалось, пред ним стоит некто, видимый только ему одному. Когда он конч
ил, глаза его закрылись. Напряжение истощило его силы. Было ясно, что в одн
о это мгновение он прожил те несколько часов, которые ему оставались. Оно
приблизило его к тому, кто ожидал его за порогом смерти. Наступала послед
няя минута.
Епископ понял это, мешкать долее было нельзя; ведь он пришел сюда как свящ
еннослужитель. От крайней холодности он постепенно дошел до крайнего во
лнения; он взглянул на эти сомкнутые глаза, он взял эту старую, морщинисту
ю, похолодевшую руку и наклонился к умирающему.
Ч Этот час принадлежит богу. Разве вам не было бы горько, если б наша встр
еча оказалась напрасной?
Член Конвента открыл глаза. Тень какой-то суровой торжественности лежал
а теперь на его лице.
Ч Ваше преосвященство! Ч медленно заговорил он, и эта неторопливость в
ызывалась, быть может, не столько упадком физических сил, сколько чувств
ом собственного достоинства. Ч Я провел жизнь в размышлении, изучении и
созерцании. Мне было шестьдесят лет, когда родина призвала меня и повеле
ла принять участие в ее делах. Я повиновался. Я видел злоупотребления Ч и
боролся с ними. Я видел тиранию Ч и уничтожал ее. Я провозглашал и исповед
овал права и принципы. Враг вторгся в нашу страну Ч и я защищал ее, Франци
и угрожала опасность Ч и я грудью встал за нее. Я никогда не был богат, теп
ерь я беден. Я был одним из правителей государства; подвалы казначейства
ломились от сокровищ, пришлось укрепить подпорами стены, которые не выде
рживали тяжести золота и серебра, Ч а я обедал за двадцать два су на улиц
е Арбр-Сек. Я помогал угнетенным и утешал страждущих. Правда, я разорвал а
лтарный покров, но лишь для того, чтобы перевязать раны отечества. Я всегд
а приветствовал шествие человечества вперед, к свету, но порой противоде
йствовал прогрессу, если он был безжалостен. Сличалось и так, что я оказыв
ал помощь вам, моим противникам. Во Фландрии, в Петегеме, там, где была летн
яя резиденция меровингских королей, существует монастырь урбанисток, а
ббатство святой Клары в Болье, Ч в тысяча семьсот девяносто третьем год
у я спас этот монастырь. Я исполнял свой долг по мере сил и делал добро где
только мог. Меня стали преследовать, мучить, меня очернили, осмеяли, оплев
али, прокляли, осудили на изгнание. Несмотря на свои седины, я давно уже чу
вствую, что есть много людей, считающих себя вправе презирать меня, что в г
лазах бедной невежественной толпы я Ч проклятый богом преступник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Ч Я хочу сказать вам еще несколько слов. Если рассматривать девяносто т
ретий год вне революции, которая в целом является великим утверждением ч
еловечности, то этот год Ч увы! Ч покажется ее опровержением. Вы считает
е его безжалостным, но что такое, по-вашему, монархия? Карье Ч разбойник, н
о как вы назовете Монревеля? Фукье-Тенвиль Ч негодяй, но каково ваше мнен
ие о Ламуаньон-Бавиле? Майьяр ужасен, но не угодно ли вам взглянуть на Со-Т
авана? Отец Дюшен кровожаден, но какой эпитет подобрали бы вы для отца Лет
елье? Журдаи Ч Головорез, чудовище, но все же не такое чудовище, как марки
з де Лувуа. О сударь, сударь, мне жаль Марию-Антуанетту, эрцгерцогиню и кор
олеву, но мне не менее жаль и ту несчастную гугенотку, которую в 1685 году, при
Людовике Великом, сударь, привязали к столбу, обнаженную до пояса, причем
ее грудного ребенка держали неподалеку. Грудь женщины была переполнена
молоком, а сердце полно мучительной тревоги. Изголодавшийся и бледный ма
лютка видел эту грудь и надрывался от крика. А палач говорил женщине-мате
ри и кормилице; «Отрекись!», предоставляя ей выбор между гибелью ее ребен
ка и гибелью души. Что вы скажете об этой пытке Тантала, примененной к мате
ри? Запомните, сударь, Французская революция имела свои причины. Будущее
оправдает ее гнев. Мир, сделавшийся лучше, Ч вот ее последствия. Из самых
страшных ее ударов рождается ласка для всего человечества. Довольно. Я у
молкаю. У меня на руках слишком хорошие карты. К тому же Ч я умираю.
Уже не глядя на епископа, член Конвента спокойно закончил свою мысль:
Ч Да, грубые проявления прогресса носят название революций. После того
как они закончены, становится ясно, что человечество получило жестокую в
стряску, но сделало шаг вперед.
Член Конвента не подозревал, что он последовательно сбивает епископа со
всех позиций. Однако оставалась еще одна, и, опираясь на этот последний оп
лот сопротивления, монсеньор Бьенвеню возразил почти с тою же резкостью
, с какой он начал разговор:
Ч Прогресс должен верить в бога. У добра не может быть нечестивых слуг. А
теист Ч плохой руководитель человечества.
Старый представитель народа ничего не ответил. По его телу пробежала дро
жь. Он посмотрел на небо, и слеза затуманила его взор. Потом она медленно п
окатилась по мертвенно-бледной щеке, и едва слышно, прерывающимся голос
ом, словно говоря сам с собой, умирающий произнес, не отрывая глаз от беспр
едельной глубины небес:
Ч О ты! О идеал! Ты один существуешь! Епископ был охвачен невыразимым душ
евным волнением.
Немного помолчав, член Конвента поднял руку и, указав на небо, сказал:
Ч Бесконечное существует. Оно там. Если бы бесконечное не имело своего «
я», тогда мое «я» было бы его пределом, и оно бы не было бесконечным; другим
и словами, бесконечное не существовало бы. Но оно существует. Следовател
ьно, оно имеет свое «я». Это «я» бесконечного и есть бог.
Последние слова умирающий произнес громким голосом, трепеща от восторг
а; казалось, пред ним стоит некто, видимый только ему одному. Когда он конч
ил, глаза его закрылись. Напряжение истощило его силы. Было ясно, что в одн
о это мгновение он прожил те несколько часов, которые ему оставались. Оно
приблизило его к тому, кто ожидал его за порогом смерти. Наступала послед
няя минута.
Епископ понял это, мешкать долее было нельзя; ведь он пришел сюда как свящ
еннослужитель. От крайней холодности он постепенно дошел до крайнего во
лнения; он взглянул на эти сомкнутые глаза, он взял эту старую, морщинисту
ю, похолодевшую руку и наклонился к умирающему.
Ч Этот час принадлежит богу. Разве вам не было бы горько, если б наша встр
еча оказалась напрасной?
Член Конвента открыл глаза. Тень какой-то суровой торжественности лежал
а теперь на его лице.
Ч Ваше преосвященство! Ч медленно заговорил он, и эта неторопливость в
ызывалась, быть может, не столько упадком физических сил, сколько чувств
ом собственного достоинства. Ч Я провел жизнь в размышлении, изучении и
созерцании. Мне было шестьдесят лет, когда родина призвала меня и повеле
ла принять участие в ее делах. Я повиновался. Я видел злоупотребления Ч и
боролся с ними. Я видел тиранию Ч и уничтожал ее. Я провозглашал и исповед
овал права и принципы. Враг вторгся в нашу страну Ч и я защищал ее, Франци
и угрожала опасность Ч и я грудью встал за нее. Я никогда не был богат, теп
ерь я беден. Я был одним из правителей государства; подвалы казначейства
ломились от сокровищ, пришлось укрепить подпорами стены, которые не выде
рживали тяжести золота и серебра, Ч а я обедал за двадцать два су на улиц
е Арбр-Сек. Я помогал угнетенным и утешал страждущих. Правда, я разорвал а
лтарный покров, но лишь для того, чтобы перевязать раны отечества. Я всегд
а приветствовал шествие человечества вперед, к свету, но порой противоде
йствовал прогрессу, если он был безжалостен. Сличалось и так, что я оказыв
ал помощь вам, моим противникам. Во Фландрии, в Петегеме, там, где была летн
яя резиденция меровингских королей, существует монастырь урбанисток, а
ббатство святой Клары в Болье, Ч в тысяча семьсот девяносто третьем год
у я спас этот монастырь. Я исполнял свой долг по мере сил и делал добро где
только мог. Меня стали преследовать, мучить, меня очернили, осмеяли, оплев
али, прокляли, осудили на изгнание. Несмотря на свои седины, я давно уже чу
вствую, что есть много людей, считающих себя вправе презирать меня, что в г
лазах бедной невежественной толпы я Ч проклятый богом преступник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32