– Не могу грех на душу брать. Техника безопасности не позволяет.
– Хорошо, – решительно сказал Доронин. – Вы завтра идёте в море?
– Наше дело рыбацкое, чего ж на берегу сидеть?
– Я пойду с вами.
– Вы? – удивлённо переспросил Весельчаков; он пристально посмотрел на Доронина и широко, во весь рот, улыбнулся. Вот это – другое дело! Вы – пожалуйста. Разве я могу против директора возражать?
Весельчаков ушёл, а Доронин сразу понял, что напрасно погорячился. Даже наблюдая за работой Весельчакова в море, он вряд ли сумеет определить то, что составляло силу этого человека и систематически обеспечивало ему успех. Но, с другой стороны, Доронин не мог больше терпеть, чтобы этот рвач и проходимец на его глазах завоёвывал репутацию лучшего стахановца.
Он сказал Вологдиной:
– Пойду в море с Весельчаковым.
– Вы?! – удивилась Вологдина.
– Да, я, – резко ответил Доронин.
– Что же, – спокойно сказала Вологдина, – попробуйте.
С утра ветра не было. «Повезло», – подумал Доронин.
Он пришёл на пирс в толстом брезентовом плаще, надетом поверх пальто. Откуда-то тянуло запахом йода, на берегу лежали тёмно-зелёные волнистые плети морской капусты.
Море было относительно спокойно. Белесая полоса тумана закрывала горизонт. Волны лениво катились к берегу.
Весельчаковский сейнер стоял у внутренней стенки ковша. Короткая тень от мачты неподвижно лежала на палубе. Доронин по каменной стене прошёл к сейнеру. На корме рыбаки укладывали сети. При виде Доронина Весельчаков высунулся из окна рулевой рубки и крикнул:
– Ждём, ждём, товарищ директор!
Доронин перескочил через фальшборт и очутился на палубе.
– Прикажете отчаливать? – с подчёркнутой вежливостью спросил Весельчаков.
– Действуйте, – сказал Доронин, делая вид, что не замечает его иронии.
Весельчаков высунулся из окна и крикнул:
– По местам, ребята! «Добро» получено!
Через несколько минут ровно затарахтел мотор. Палуба стала вздрагивать мелкой дрожью.
Доронин стоял в рубке за широкой спиной Весельчакова, державшего руки на рулевом колесе.
Когда сейнер вышел в море, из окна стал виден весь комбинат: пустынная ещё каменная пристань, развешанные для просушки сети, консервный завод, длинные низкие сараи пошивочного и засольного цехов и за ними тёмные, прикрытые утренним туманом сопки.
Сейнер стало покачивать. Крутя рулевое колесо, Весельчаков искоса поглядывал на укреплённый перед ним компас.
– Это вы, товарищ директор, правильно сделали, что с нами в море пошли, – Весельчаков говорил, не оборачиваясь, и Доронин не видел выражения его лица. – Теперь сами увидите, что никаких таких секретов мы не имеем. Просто люди честные, добросовестные, понимаем, что государству рыба нужна.
Доронин молчал.
– Вот мы сейчас миль за двадцать мористей уйдём и начнём рыбку ловить, – не унимался Весельчаков. – А там с улова и поджарить можно.
Доронин по-прежнему молчал. В конце концов умолк и Весельчаков. В окно рубки дул холодный солёный ветер. Сейнер сильно качало. Теперь Доронин понял, что море выглядело спокойным только с берега.
Невесть откуда появился туман. Казалось, что сейнер пробирается сквозь облака, спустившиеся прямо на воду. В рубке всё стало влажным: стены, потолок и даже широкая спина Весельчакова.
– Ну и места! – снова заговорил Весельчаков. – Одно спасенье – компас. А то погонит твой корабль прямо к самураям в гости…
Взглянув через плечо Весельчакова на влажное стекло компаса, Доронин увидел в нём улыбающееся лицо шкипера.
Качка усилилась, и Доронин почувствовал, что ему становится нехорошо.
Внезапно туман рассеялся. Не более чем в километре от сейнера над водой взметнулось чёрное длинное тело огромной рыбы.
– Акула-матушка, – спокойно сказал Весельчаков. – Должно, касатки атакуют. Вот, товарищ директор, доложу вам, игра природы – касатки. Самки куда меньше акулы, а в бой первые лезут…
Действительно, описывая в воздухе крутую дугу, из воды выскакивали какие-то короткие стремительные рыбы с острыми плавниками на спине.
«Все запугивает!» – подумал Доронин.
Весельчаков повернул рулевое колесо и сказал!
– Ещё немного возьмём мористей и начнём.
Доронин с трудом расслышал его слова. Он стоял, ухватившись руками за оконный переплёт. В ушах его звенело. Во лны с шипением лезли на сейнер и перекатывались по палубе. Доронин облизал губы и почувствовал острый, солёный вкус во рту. Его затошнило.
Погода все ухудшалась. Казалось, что ветер грудью упёрся в рубку. Сейнер нырял из одной волны в другую. Время от времени корма его отрывалась от воды, и тогда становилось слышно, как винт режет воздух.
Весельчаков наконец обернулся.
– Э-э, – протянул он, одной рукой придерживая рулевое колесо, – что это с вами, товарищ директор?
Он крикнул одного из рыбаков, и тот, подхватив Доронина под руки, с трудом спустил его по трапу в помещение для команды. Подстелив грязный, пропахший рыбой ватник, он уложил директора на грубые дощатые нары.
Доронин лежал, запрокинув голову и боясь пошевелиться.
Когда он пришёл в себя, то увидел, что рядом с ним сидит Весельчаков.
– Ну как, товарищ директор? – добродушно сощурившись, спросил шкипер.
Доронин молчал.
– А мы уж домой идём. Рыбки взяли порядочно. Ругать не будете. А вам не полегчало?
Доронин закрыл глаза и сделал вид, что засыпает. Но Весельчакова трудно было обмануть.
– Вам бы теперь лимончик пососать… – продолжал он. – Да разве в этих проклятых местах найдёшь?… А я и забыл, дурак, что вы этой болезни подвержены… Помните, на пароходике-то, на «Анадыре»?…
Весельчаков ушёл, а Доронин лежал без движения до тех пор, пока не услышал, как борт стукнулся о стенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102