Нечеткая подпись могла повлиять на аттестацию, которая в этом случае окажется чуть хуже, чем требуется, и новое назначение достанется кому-либо другому, а продвижение по службе не станет реальностью… В последнее время в ВМС приобрел популярность акроним, который как нельзя лучше, по мнению Джейка, выражал всю порочность системы: WETSU – we eat this shit up. Капитан одного линкора, Джейк его хорошо знал, взял даже этот акроним в качестве корабельного девиза.
Похоже, что Тоуд Таркингтон не знает об этой мышиной возне, происходящей вокруг. В один прекрасный день до него, возможно, дойдет, что он тоже один из этих грызунов в куче зерна. Джейк горячо желал, чтобы это произошло попозже.
– Итак, что я должен делать, чтобы расстроить планы сил зла? – спросил Тоуд.
– Официально – ты один из тридцати младших офицеров. По крайней мере, пока ты будешь помощником в моей команде.
– Лестно слышать! – брови Тоуда дрогнули. – Я начну писать для тебя меморандумы, а ты будешь заряжать их в КНШ: «Принять» или «Отказать»! Не волнуйся, я сделаю все дипломатично, округлю, смягчу и смажу. А потом меморандумы для ФБР и ДЕА. Мы…
– Мы начинаем утром в семь тридцать, – сказал Джейк, поднимаясь со стула. Он снова огляделся вокруг. – Как тебе нравится здесь?
– Такое разнообразие формы, похоже на профсоюзное собрание в автопарке. – Тоуд понизил голос. – Тебе не кажется, что ребята из ВВС выглядят, как водители междугородных из «Грейхаунда»?
– Я дам тебе тот же совет, Таркингтон, что дал мне отец, когда посадил меня в автобус и отправил служить. Держи рот на замке, а душу нараспашку, и все будет в порядке. – И Графтон ушел. Тоуд улыбнулся и откинулся на спинку стула.
– Я не могла не услышать ваше бестактное замечание, лейтенант, – обратилась к нему сидевшая за столом справа лейтенант-коммандор.
Тоуд повернулся к ней. Лейтенант-коммандор напомнила ему учительницу в третьем классе – та застала его, когда он плевался бумажными шариками, у нее был такой же вид.
– Простите, мэм.
– Наши коллеги из ВВС очень гордятся своей формой.
– Да, мэм. Я не хотел никого обидеть.
– Кто этот капитан?
– Капитан Графтон, мэм.
– Он вел себя с вами очень неформально, лейтенант. – Она произносила «лейтенант» так, будто это был нижний чин в Гватемальской Национальной гвардии. – Здесь, в Объединенном штабе, принято вести себя более достойно.
– Конечно. – Тоуд попробовал изобразить улыбку.
– Это высшая военная организация.
– Я постараюсь запомнить, – уверил ее Тоуд и прошествовал в сторону мужского туалета.
* * *
Генри Чарон остановил машину перед заброшенной фермой и заглушил двигатель. Опустив стекло, он сидел и смотрел на запущенное поле и голые деревья за ним.
Унылое серое небо, казалось, повисло на верхушках деревьев. Хрусткий воздух предвещал снег.
Он проехал четыре мили по грунтовой дороге, вернее, просто по колее, которая вела через лес. Глубину луж, прежде чем проехать, проверял палкой. Следы колес, по крайней мере, месячной давности, остались от машин охотников. Более свежих он не обнаружил. Он выбрал эту неезженную дорогу после того, как осмотрел три другие.
Теперь он находился в глубине Национального парка Мононгахила, в четырех часах езды на запад от Вашингтона, в горах Западной Виргинии. Генри Чарон сделал глубокий-глубокий вдох и улыбнулся. Великолепно.
Надев пальто и шляпу, он запер автомобиль, а затем направился вдоль дороги в ту сторону, откуда приехал. По пути осмотрел остатки одичавших яблонь и кустарник, покрывавший участок в пару акров. Когда-то все это называлось садом.
Пройдя примерно милю, он сошел с дороги и начал взбираться по склону. Двигался он медленно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Словно тень среди серых деревьев, он размеренно поднялся на холм, а затем направился вдоль его вершины, оставив заброшенную ферму внизу слева. Он собирался обогнуть ферму, чтобы убедиться, что здесь никого нет. Если бы кто-то был, он сразу обнаружил бы признаки присутствия людей.
На ходу Чарон разглядывал деревья, отмечая объеденные оленями и побитые дробью места, пытаясь прикинуть их возраст. Впервые оказавшись в лесу на востоке США, он с удовольствием обнаружил, что и здесь ему все знакомо. Он определил, где бурундуки лущили свои желуди, и несколько минут они с белкой наблюдали друг за другом. Осмотрел нору сурка и пальцем провел по бороздам на молодом дереве, о которое самец оленя терся по осени своими рогами, сдирая бархатистый налет. Услышав барабанную дробь дятла, сделал крюк ярдов в сто, чтобы взглянуть на него.
Еще в четвертом классе ему попалась в школьной библиотеке биография Дэниэла Буна. Книга увлекла его и, как он теперь понял, изменила его жизнь.
Годы, проведенные Буном в одиночестве в лесу Кентукки, где он охотился на диких зверей, добывая мясо и шкуры, уходя от преследования индейцев, казались молодому Генри Чарону наполненными самыми увлекательными приключениями. И вот он оказался в таком лесу, который Бун хорошо знал. Конечно, это не девственный лес двести пятьдесят лет назад, но все же…
Он все еще размышлял о Буне и об охоте, когда на глаза ему попалась олениха. Она стояла к нему задом и спокойно паслась. Он замер. Что-то, пожалуй, инстинкт, заставило ее повернуть голову, ее уши тихо подрагивали – она прислушивалась к необычным звукам.
Чарон не двигался. Олениха, готовая к бегству, застыла в тревоге, поэтому Чарон стоял, не шелохнувшись, и даже затаил дыхание.
Олениха принюхивалась, но легкий ветерок дул с северо-запада, унося запах пришельца в сторону. Наконец, успокоившись, она снова стала щипать траву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177