— Мое имя не имеет значения, — взвинчено отвечает монах в потрепанной мантии, — но мое дело не терпит отлагательств.
— Что ж, в таком случае желаю удачи, — отвечаю я и машу рукой. — Мир нашего опыта очень широк. Судьбы неким загадочным образом сводят нас вместе. Гален где-то там, во времени и пространстве. Я очень сомневаюсь, что вы найдете его, если он не желает, чтобы его нашли.
Монах на секунду задумывается. Я снова гляжу на огонь.
— Меня зовут Траггет, — тихо говорит монах у меня за спиной.
Я поворачиваюсь к нему.
— Правда? Я слышал об одном Траггете... Он был главным инквизитором Пир. Всю свою жизнь посвятил тому, чтобы отыскивать безумных Избранных и приближать их судьбу. Правда, похоже, Избранные не так уж безумны. Но вряд ли главный инквизитор Траггет что-нибудь об этом знает. Так что, вы и есть тот самый главный инквизитор?
Монах съеживается, и я жду, что он растает в дыму, улетит вместе с ветром... Но вместо этого он смотрит мне в глаза и говорит с нарастающей силой:
— Да, я тот самый Траггет, и я по-настоящему безумен. Но я думаю, что у этого безумия есть цель, есть некое великое предназначение, которого я не вижу. — С каждым новым словом Траггет словно делается выше ростом. — Короли-драконы хотят нас уничтожить, они много столетий уничтожали нас. Они боятся нас, Маддок!
— Им есть чего бояться! — усмехаюсь я.
— Я живу фальшивой жизнью — я это знаю, — и мне нужна помощь Галена, — неистово молит Траггет. — Мне надо изучить мистическую силу, которой он овладел. Ты только представь, Маддок! Могущество выше могущества королей-драконов! Может, это говорит о том, что на землю возвращаются древние боги. А может, это сила нового, более великого бога, который ищет тех, кто достоин ему служить. Но каков бы ни был источник этой мощи, я тоже должен ею овладеть, вот для чего мне нужна помощь Галена.
— Он тебе не поможет, — смеюсь я. Траггет забавен в своей наивной серьезности. — Он ненавидит Пир за то, что они с ним сделали. Теперь, когда он свободен, его мало интересует изучение загадочной силы и использование ее в мире умирающих. Вряд ли он поможет тебе.
— Зато я могу ему помочь... Я могу помочь ему вернуться домой.
Я важно качаю головой.
— Никто из нас не может вернуться домой.
— Гален сумеет вернуться, если согласится мне помочь, — отвечает Траггет.
Внезапно пламя взлетает выше наших голов. Потом огненный столп гаснет и превращается в обугленное дерево. За его почерневшими ветвями я вижу разрушенную башню на западном склоне холма.
— Передай Галену мои слова, — продолжает Траггет. — Скажи, что я ухожу из Пир. Скажи, что мне нужно встретиться с ним и узнать все, что ему известно о мистической силе Избранных.
— Интересное место, — замечаю я, глядя на руины. — А с нами все это как-то связано?
— Да, — говорит Траггет. — Мне надо многое сказать, поэтому наберись терпения и выслушай меня. А потом в точности передай мои слова Галену.
— Я всегда любил хорошие истории, — говорю я с улыбкой и усаживаюсь.
— Во-первых, жена Галена Беркита здесь, со мной...
(«Признания», из «Бронзовых кантиклей», том VI, манускрипт 3, листы 14—16)
Траггет лежал в постели, часто, неглубоко дышал. Его глаза закатились под веками; он часто вздрагивал во сне и молча шевелил губами, мотая головой из стороны в сторону.
У его постели чадили свечи. Их пламя было неярким, но свечи были подарком, к тому же Траггет не любил спать в темноте. Он до сих пор боялся тьмы, как будто из мрака за ним следили чьи-то глаза. Свет помогал не подпускать врагов близко.
Дым от свечей поднимался к потолку спальни, колеблясь на легком сквозняке.
Иногда в дыму появлялось чье-то лицо.
Иногда — деревья.
Иногда — разрушенная башня.
Дым свечей, сделанных из драконьего воска, и впрямь был необыкновенным.
И глаза, как обычно, следили за Траггетом из темноты.
36
ГИНИК
— Мимик! Следи хорошенько, чтобы мой плащ не испачкался в грязи!
Мимик покорно приподнял край плаща Лирри.
Они прогуливались по рынку, прицениваясь к товарам, как делали дважды в день. Обычно на таких прогулках Мимик шел за Лирри, держа в руках Устройство. Оно было слишком ценным, чтобы Лирри выпускал его из виду. Нести Устройство было не так-то легко, к тому же Мимику осложнял жизнь слишком длинный плащ Лирри, который следовало оберегать от грязи.
Мимик постарался успокоиться. Он думал о месте, лежавшем очень далеко отсюда — несказанно далеко! Там стояла разрушенная башня, а в ней была заперта женщина с крыльями, как у бабочки. Она сидела внутри стеклянного шара и казалась Мимику такой настоящей и такой ужасной... А еще он видел там высокого светловолосого человека в мантии, сделанного из меди. Внутри него помещался часовой механизм, который никогда не останавливался.
Вот какие странные фантазии порой приходили в голову Мимика. Иногда они так завораживали его, что он начисто забывал о том, что творится вокруг. И чем дольше он жил в великом городе-крепости Донга Махадж-Мегонга, тем сложнее ему становилось сосредоточиться на работе.
Не на прислуживании Лирри, конечно. Эта работа заключалась в нестерпимо скучной череде унизительных приказаний, направленных на поддержание нового образа жизни, к которому так быстро привык его хозяин. Кто угодно от скуки начал бы отвлекаться от таких невероятно унылых дел. Работа слуги была тяжелой и зачастую бессмысленной.
Лирри обожал отдавать приказы. Теперь, когда он занимал более высокую ступень в обществе гоблинов, у него появилось больше подчиненных, которых можно было шпынять. Мимик сперва надеялся, что у босса останется меньше времени на то, чтобы шпынять его, Мимика, но как бы не так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122