Но сила, которую безумец вложил в толчок, обернулась против него самого. Гален согнул ноги и перебросил продолжавшего напирать противника через голову.
Безумец с воем упал на плотно утоптанную землю арены.
— Вставай! — закричал Галену меч. — Поднимайся и встань в стойку!
Гален завозился, спеша перевернуться на бок и вскочить. Тяжело дыша, он посмотрел туда, куда упал его противник. Глаза юноши щипал пот, и он заморгал, чтобы лучше видеть.
Безумец все еще лежал на земле, вокруг него медленно растекалась темная лужа.
Гален в диком ужасе смотрел на этого человека, от всей души желая, чтобы тот встал, пошевелился, что-нибудь прорычал. Гален не мог, не хотел быть убийцей!
— Клянусь богами горы Хелиста! — прозвенели в ушах юноши слова меча. — Я и забыл, как это здорово!
Гален побелел. Судя по всему, когда безумец сбил его с ног, он сам напоролся на поднятый меч противника. Кровь стекала по клинку, покрыв его темным лаковым блеском. Алая струйка, пробежав по рукояти, обвила руку Галена длинным извилистым ручейком. Липкая красная жидкость омыла руку юноши до локтя украденной человеческой жизнью.
— Мы еще сделаем из тебя воина, Гален, — уверенно пропел меч.
Гален уронил его.
Он никак не мог отмыться.
Гален стоял на коленях перед длинным корытом с водой возле барака, куда его поселили, — тут было много таких древних построек, готовых развалиться в любой момент. Здесь он упал, рыдая, на исходе дня; и сейчас, посреди ночи, все еще был здесь.
С черного неба на него смотрели звезды, но Гален со стыдом отвернулся от них. Люди Бенина издавна верили, что звезды — это глаза предков, взирающих на них сквозь Завесу Вздохов. Это их шепот слышал Васска, их мольбы приносили счастье потомкам, все еще трудившимся на земле.
Гален не мог сейчас на них смотреть. Ему не хотелось даже думать о том, с каким отвращением они на него взирают.
— Гален, — раздался далекий призрачный голос.
Он снова начал тереть и отскабливать свою руку, но даже в темноте знал, что кровавое пятно не исчезло.
— Гален, ты слышишь, что я говорю?
Наступила темнота, но ему было на это плевать. Настала ночь, а он даже не заметил. Монахи Пир могут найти его здесь, а не в переполненном бараке, и один Васска знает, что они тогда с ним сделают, но что бы они ни сделали, этого будет недостаточно.
— Гален, пожалуйста, послушай меня.
Почему она не оставит его в покое? Ее муж так же безумен, как Гален, — так какое ей дело до бывшего кузнеца? Почему она не бросит Галена его демонам? Неужели ей мало своих?
— Гален, перестань, забудь! — Pea схватила его за руку и встряхнула.
Гален резко отодвинулся.
— Забыть? Ты была там! Ты видела, что я сделал! Все это видели!
Pea осторожно отпустила его руку и отвела глаза. Она размышляла, выжидая, когда Гален придет в себя.
— Это не жизнь, — сказала она наконец, — и это — не настоящий ты. Подумай о чем-нибудь настоящем! Подумай о своей жене! Она — настоящая.
— О жене? — Гален остановился и посмотрел на мутную воду в корыте. Он поднял правую руку — она была вся красной после его попыток отскоблить кровь. — По законам Пир у меня больше нет жены! Даже если бы мы могли начать все сначала, как я к ней вернусь? Как я могу к ней прикоснуться запятнанной кровью рукой?
Pea присела рядом и грустно посмотрела на него.
— Оно исчезло, Гален. Ты смыл пятно.
— Исчезло? — воскликнул Гален, задыхаясь от боли. — Как ты можешь так говорить? Оно не исчезло и никогда не исчезнет! Я продолжаю видеть его, оно запечатлено в моем сердце!
— Но ты ни в чем не виноват, Гален! — Pea смотрела на него в упор, голос ее звучал уверенно и ровно. — Не ты взял меч, Гален, — они вложили его тебе в руку! Пир, Праздник Урожая, Избрание... Вот что запятнало тебя! Именно эту силу мы должны понять и победить! Именно с ней должны сражаться!
— Что? Сражаться с церковью? С самим Васской? — оборвал Гален, сморгнув слезы. — Это же весь мир, Pea! Ты хочешь сражаться с целым миром?
— Нет, Гален, нет! — ответила она спокойно. — И Пир, и Васска — это вовсе не целый мир. Они велики и могучи, они правят нами испокон веков, и все же они не целый мир.
Гален сердито покачал головой.
— Есть вещи, о которых ты просто не знаешь, Гален. — Pea со вздохом прислонилась к корыту. — Со мной тоже так было. Думаю, мы с тобой во многом схожи. Сперва я считала, как и ты, что Пир — это вся вселенная, но потом моя дочь заразилась так называемым императорским безумием. Она была умной, вроде тебя. Маддок думал, что ее можно вылечить, что бы там ни говорили остальные. А потом мой любимый Маддок тоже сошел с ума, но в отличие от Далии не справился с этим. Он отдалился от меня и дочери, чтобы найти утешение в другом месте... в другом царстве. Тогда я и Далия, взяв Маддока с собой, сбежали перед очередным Избранием. В наших странствиях мы обошли большую часть Драконьей Глуши. Далия не сомневалась, что в безумии таится сила, большая, чем сила королей-драконов. Думаю, сила эта может выстоять против всего мира, в ней и заключена наша главная надежда.
Гален пристально посмотрел на нее.
— Все-таки ты ненормальная.
Pea рассмеялась.
— Может быть. В таком случае я, возможно, единственная настоящая сумасшедшая среди здешних безумцев.
Гален покачал головой.
— В безумии нет надежды, оно — проклятие. Короли-драконы спасли нас от себя самих, когда императоры Рамаса сошли с ума.
— Да, так говорят драконы, — с нескрываемой иронией отозвалась Pea. — Слушай, Гален, я просто пытаюсь вернуть мужа и дочь. Ты должен это понять. Далия научила меня внимательно наблюдать за всем, что происходит вокруг, пытаясь найти в этом тайный смысл. Ты и остальные попали сюда потому, что вы Избранные, но никто не имеет понятия, почему вас избрали, а тем более никто не знает, почему монахи Пир Драконис привезли вас сюда и учат сражаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122