Ты ее у нас не отберешь! Вся твоя магия, все эти сны... Что я выгадал от них? Куда они меня привели? Это ты виноват в том, что случилось со мной и с ней!
Еще ни один огненный снаряд не попал в цель, но Траггет продолжал шагать вперед, яростно выкрикивая:
— У меня твоя жена! У меня твои сны! Я отберу у тебя все это в отместку за все, что ты забрал у меня!
Вдруг между ними возникла какая-то преграда. Траггет заморгал и только тогда понял — какая именно.
Круг. Все воины бросились вперед, встав между Траггетом и Галеном. Каждый из них поднял меч эфесом вверх... Удары Траггета не могли достигнуть цели.
Гален не отрываясь смотрел в полные боли глаза Траггета.
— Я не твой шут, Гален! — крикнул инквизитор. — Я выполню свое предназначение, и ни ты, ни кто-нибудь другой не сможет мне помешать!
Траггет пошел туда, где лежала его изувеченная мать. Сняв с себя мантию, он как можно осторожнее завернул ее в ткань и поднял на руки. Она вскрикнула, но потом, к счастью, замолчала.
— Я найду тебя, Гален! — крикнул Траггет.
— На юг, — сказал гном. — Уходим, пока не поздно!
Воины Круга осторожно двинулись вниз по склону. Оставив позади поле боя, они повернулись и побежали на юг.
Траггет продолжал кричать им вслед:
— Это моя судьба, а не твоя! Моя! И я буду преследовать тебя до скончания времен!
49
СУДЬБА
Дуинуин стояла на стенах Киен Веррен, а рядом с ней стояла Айслинн, уткнувшись лицом в ее плечо. Под ними на равнине выстроилась их армия — девять тысяч серокожих фаэри, готовых идти в бой за королеву Татиану.
— Они пугают меня, — сказала Айслинн.
— Думаю, лорда Феона они испугают еще больше, — заметил появившийся рядом Зиан. — Такого поворота событий — или, как вы говорите, «новой истины» — не предвидел ни один из его генералов.
— Наш «ночной скакун» готов? — спросила Дуинуин.
— Готов, — спокойно отозвался Зиан, — и вы можете отправиться в путь, когда захотите.
— Мы хотим отправиться в путь сейчас, — ответила Дуинуин. — У нас мало времени.
— Я так и думал. — Зиан скрестил на груди руки. — Обязательно передайте королеве Татиане, что я сожалею о взятии этого замка и обещаю немедленно его вернуть.
— Я уже сказала, что все передам, — ответила Дуинуин.
Зиан кивнул.
— А также передайте, что я хочу при первом же удобном случае заключить союз с ее величеством.
Дуинуин вопросительно взглянула на главу кирее.
Зиан с усмешкой пожал плечами.
— Я предпочитаю быть на стороне победителей. Кроме того, ты сама сказала: нам есть чему друг у друга поучиться. Может, кирее тоже смогут открыть фаэри парочку новых истин, а?
— Если королева даст вам аудиенцию, — сказала Дуинуин, — мне хотелось бы присутствовать при этом. Такое событие нельзя пропустить. А пока советую отвести ваши войска далеко на северо-восток. Мне не хотелось бы найти вас здесь, когда я вернусь с армией воскресших фаэри.
— Мне и самому бы этого не хотелось, — улыбнулся Зиан. — Прощай, Дуинуин. Думаю, мы еще свидимся.
Дуинуин не ответила. Она взяла Айслинн под руку и подвела ее к «ночному скакуну». Восемнадцать высоких серокожих фаэри подняли корабль и перенесли его через стену. Спустя несколько мгновений он уже плыл над громадной армией внизу. Когда корабль миновал передние ряды, армия как один человек взмыла в небо.
Девять тысяч воинов парили в ночи.
То был ответ на обещание Дуинуин найти новую истину.
У гоблинов так часто меняются правители, что это редко привлекает большое внимание придворных. Главное — знать, кого теперь следует проклинать. Бесполезно жаловаться, если кого-то казнили, а кого-то лишили поста; важнее знать, кто именно отдал приказ о казни или смещении.
Но на сей раз переворот породил массу толков. Еще до того как было объявлено имя нового Донга, все ознакомились с его первым указом. Указ был глупым и доставил множество неприятностей всем и каждому в королевстве, поэтому на него жаловались много недель.
Сжигать книги было запрещено, все книги отныне следовало немедленно доставлять новому Донгу.
Гален стоял на вершине холма и смотрел на север. Он смотрел туда на закате каждого дня с тех пор, как месяц назад они покинули равнину Энлунд и укрылись в лесистых холмах на юге. Воспоминания и сожаления стали для него чем-то вроде ритуала, помогавшего набраться решимости.
За его спиной воины Круга готовились ужинать. Они разбили лагерь в роще на лугу. Гален и его люди поняли, что им легче действовать сообща, чем пытаться выжить поодиночке. Им помогала магия, загадочная сила, но на нее не всегда можно было положиться. Для этих людей магия оставалась почти такой же загадкой, как для всех остальных, поэтому им не всегда удавалось пустить ее в ход. Но они как могли испытывали ее в редкие свободные минуты — теперь большая часть их сил уходила на то, чтобы выжить.
Но к исходу дня Гален всегда выкраивал время и покидал товарищей, чтобы побыть недолго одному. Он думал над своей судьбой, которая привела его в это странное, ужасное место. Мысли о доме все еще мучили его, но он не сомневался: прошлое не вернешь. Из-за него погибла первосвященница Васски; его имя наверняка произносят по всей Драконьей Глуши с гневом и ненавистью. Он тосковал по Берките, но знал, что, скорее всего, никогда больше не увидит ее. Прежней жизни, похоже, пришел конец.
Что ему еще оставалось, как не идти вперед?
Так однажды сказал Сефас. И, возможно, Pea была права: в том и заключалась его судьба. Если так, Гален заплатил за эту судьбу слишком высокую цену. Наверное, ему следовало понять все раньше, ведь сама магия пыталась его предупредить, послав сон в ту последнюю ночь, которую он провел с любимой женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122