— Ты хоть понимаешь, что ты скотина? — сказал Уодли.
— Мы не всегда видим себя со стороны, — ответил ему я.
— Так вот, ты страшно жадный тип.
— Должен признаться, я не совсем понимаю, с чего ты это взял.
— Мой друг Леонард Пангборн был глуп во многих отношениях. Он хвастался, что облазил самые тайные уголки мира голубых, хотя на самом деле и близко к ним не подходил. Он был существом замкнутым. Как он страдал от своей гомосексуальности! Она его мучила. Он ужасно хотел стать обычным. И невероятно обрадовался, когда Лорел Оквоуд затеяла с ним роман. Подумал ты обо всем этом? Нет. Тебе надо было втюхать ей прямо у него на глазах.
— Откуда ты все это узнал?
— От самой Джессики, как ты ее называешь.
— Да что ты?
— Да-да, милый мой, она позвонила мне поздней ночью, тогда, в пятницу, — шесть дней назад.
— Ты уже был в Провинстауне?
— Конечно.
— И что сказала Джессика?
— Она была совсем выбита из колеи. После того как ты устроил свое гнусное шоу — это с ними-то, простыми душами! — у тебя еще хватило наглости бросить их там вместе с их машиной. «Эй вы, свиньи, — рявкнул ты, — ищите дорогу сами!» Как это согласуется с моральными устоями бармена, а, Мадден? Поскобли любого из вас, и наружу вылезет деревенщина. Ну чем они могли ответить? Они поехали обратно и страшно поссорились. Лонни вернулся в свое привычное состояние. Как маленький обидчивый ребенок. Скандал у них был настоящий — прямо дым коромыслом. Он обозвал ее шлюхой. А она его — старой бабой. Это его доконало. Бедняга Лонни. Он выходит из машины, захлопывает багажник и шагает прочь. Так ей кажется. Она ждет. Даже не слышит хлопка и только задним числом понимает, что какой-то звук был. Определенно хлопок. Как будто открыли шампанское. Она сидит в машине одна где-то около пляжной стоянки в Рейс-Пойнте, всеми брошенная, только что ее назвали шлюхой, и слышит, как открывают шампанское. Неужто Лонни решил помириться и сделал красивый жест? Она ждет, потом выходит и осматривается. Лонни нигде не видать. Что за притча! Поддавшись порыву, она распахивает багажник. Там он и лежит, мертвый, с пистолетом во рту. Прекрасная смерть для нашего брата. «Дорогая подружка, — мог бы с тем же успехом сказать он, — я бы лучше взял в рот член, но раз уж из жизни надо уходить с холодной титькой, пусть будет холодная титька».
На протяжении всего этого рассказа Уодли держал дуло пистолета направленным на меня, как указательный перст.
— Откуда он взял пистолет двадцать второго калибра с глушителем? — спросил я.
— Он носил его не первый год. Давным-давно я купил редкий комплект из трех штук — наверное, таких не больше ста во всем мире — и подарил один пистолет Пэтти Ларейн и один Лонни. Но в это мы углубляться не будем. Хочешь верь, хочешь нет, но когда-то я очень любил Лонни.
— Не понимаю, зачем он взял с собой пистолет в ту пятницу.
— А он с ним не расставался. Это помогало ему чувствовать себя мужчиной, Тим.
— Ох, — сказал я.
— Что, никогда не приходило в голову?
— Если он так расстроился, глядя на нас с Джессикой, то почему не всадил в меня пулю?
— Ты не носишь с собой пистолета, — сказал Уодли, — потому что можешь им воспользоваться. А он не мог. Уж я-то знаю Лонни. Внутри он, без сомнения, рвал и метал. Убить тебя, убить Лорел, — но, конечно, он не мог сделать ни того, ни другого. Ведь он был такой душка.
— И потому убил себя?
— Я не хочу врать. Здесь виноват не только ты. У него были крупные неприятности с деньгами. Светил здоровенный срок. Он сдался на мою милость месяц назад. Умолял помочь. Я сказал, что попробую. Но, знаешь ли, даже в моем капитале это проделало бы чересчур большую брешь. Он чувствовал, что до конца я идти не намерен.
Меня вновь стала пробирать дрожь. Конечно, наряду со всем остальным сказывалась и усталость, но мои ботинки и штаны на заду уже промокли.
— Хочешь развести костер?
— Да, — сказал я.
Он поразмыслил над этим.
— Нет, — сказал он наконец, — боюсь, это отнимет слишком много времени. Все кругом сырое.
— Да.
— Ненавижу дым.
— Да.
— Извини, — сказал он.
Мои руки играли с песком. Вдруг он выстрелил. Вот так, ни с того ни с сего. Пок. Пуля взметнула фонтанчик в дюйме от моего каблука.
— Зачем ты это сделал? — спросил я.
— Не пытайся ослепить меня песком.
— Ты хорошо стреляешь.
— Я тренировался.
— Вижу, что не зря.
— От природы мне этого не дано. Я от природы неловок, за что бы ни брался. По-твоему, это честно?
— Нет, наверное.
— Одного этого довольно, чтобы снюхаться с дьяволом.
Мы умолкли. Я старался не дрожать. Мне пришло на ум, что моя трясучка может разозлить его, и как он тогда поступит?
— Ты не рассказал мне остального, — произнес я. — Что ты сделал, когда позвонила Джессика?
— Попробовал ее успокоить. Я и сам был не в своей тарелке. Лонни умер! Потом я велел ей ждать в машине. Обещал приехать.
— Какие у тебя были планы?
— Я еще не начал их строить. В такие моменты все, что ты можешь сказать себе, — это «Ну и каша!». Я не представлял, с какой стороны браться за дело, но тем не менее выехал в Рейс-Пойнт. Однако мне неверно объяснили дорогу. Я угодил на северную окраину Труро, и все пошло наперекосяк. Когда я добрался до Рейс-Пойнта, Лорел уже не было и машины тоже. Я вернулся в Бич-Пойнт — хотел сказать Пэтти Ларейн, что я думаю о ее инструкциях насчет дороги, но не нашел и ее. В ту ночь она так и не явилась обратно. И я больше никогда не видел лица Джессики.
— Пэтти Ларейн жила с тобой?
— Мы до этого дойдем.
— Хотелось бы.
— Сначала скажи мне: заходила Пэтти к тебе домой? — спросил Уодли.
— Вроде нет.
— Ты что, не помнишь?
— Я был слишком пьян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91