— Я это знаю; но если ты продолжаешь это ремесло, так оно тебе, вероятно, очень выгодно.— Справедливо, — ответил Кильд, коварно улыбаясь, — но предполагаю, что дело, какое бы оно ни было, все-таки дело…— Не предполагай и не рассчитывай, — прервал его, смеясь, Грифитс, — я ведь не янки.— Знаю, знаю, ты Сожженный лес, полуфранцуз.— Поговорим серьезно; не скрою, если я вяжусь с тобой, то это против моих убеждений; необходимость заставляет, ибо иначе, черт возьми, вместо того чтобы полюбовно толковать с тобой, я принял бы совсем другие меры: мне противно иметь дело с тебе подобным негодяем.— Благодарю, товарищ, за откровенность, но ты знаешь, обида не подвигает дела; напротив, она приписывается к счету.— Я не торгуюсь! Конец оправдывает бесчестные средства, к которым меня принуждают прибегать. Повторяю, я согласен и не размышляя заплачу тебе за всякую голову по тысяче долларов.— Вот это называется идти прямо к цели. У меня в лагере шестнадцать женщин, или, лучше сказать, молодых девушек, так как старшей из них не более двадцати, а самой младшей не менее пятнадцати лет. Все красавицы и целомудренны, в этом могу ручаться.— Ты, кажется, преуспеваешь, — заметил, смеясь, Грифитс.— Эти молодые девушки, — продолжал Кильд, не возбуждая уже более насмешек со стороны своего слушателя, — были с большими предосторожностями похищены из их семейств и находятся с тех пор под строгим присмотром.— Хорошо, я допускаю это, дальше.— Потом, я еще имею четырнадцать детей, из которых младшему девять лет, а самому старшему тринадцать лет. Все они годны для служения нашей святой религии и способны сделаться хорошими последователями.— Детей, — воскликнул капитан, сжав губы. — Это невыгодный товар: его слишком много, и куплю его с тем условием, если уступишь дешево; в противном случае он останется у тебя на шее.— Я тебе уступаю по двести долларов каждого; кажется, не дорого?— Как бы не так! Я не дам более как по шестидесяти долларов, и то эти деньги считаю выброшенными за окно.— О-о! Ты скуповат, товарищ, с тобой не легко сторговаться?— Кто себе враг! Хочешь — уступай, не хочешь — бери назад.— Ладно, уступаю, но только по необходимости, — отвечал Кильд с тяжким вздохом, — дело решено.— Виноват, — перебил капитан, — первое условие, чтобы женщины были красивы, а дети здоровы и хорошо сложены; если же как первые, так и вторые не будут соединять в себе этих условий, то мы не сойдемся.— Хорошо, хорошо! — проворчал Кильд, — ты сам их осмотришь. Итак, шестнадцать женщин по тысяче долларов — шестнадцать тысяч долларов; четырнадцать детей по шестидесяти долларов — восемьсот сорок долларов, что вместе составляет шестнадцать тысяч восемьсот сорок долларов, да ты накинешь еще двести, чтобы было ровно семнадцать тысяч долларов.— Ну нет, кум, напротив, я урежу сорок долларов, чтобы была круглая цифра в шестнадцать тысяч восемьсот долларов.— Неужели я обманулся в тебе? — проворчал Кильд.— Как так?— Да так: вместо того чтобы иметь дело с Сожженным лесом, как я думал, я имею его с жидом.— Нет, разубедись, — сказал он, — я добрый христианин, но вот видишь, кум, когда имеешь дело с подобными тебе негодяями, нужно стричь их как можно ближе к коже, — это уж принято так; знаешь французскую пословицу?— Что же говорит твоя пословица? — спросил тот недовольным голосом.— Не сердись же; она говорит нечто очень интересное для тебя, вот буквальный перевод: когда вор обкрадывает вора, дьявол радуется; понимаешь?— Проваливай-ка с твоими пословицами! Я не пришел сюда, чтобы выслушивать всякий вздор. А если я откажусь от условий, которые ты мне предлагаешь?— Как хочешь, никто тебя не принуждает, но знай, что расправа по закону Линча очень быстра в пустыне; к тому же я должен предупредить тебя, что наблюдение под этой частью Скалистых гор поручено мне.— Хорошо, если ты когда-нибудь попадешься в мои руки…— Ты обстрижешь меня в свою очередь, — хочешь сказать. Прекрасно: долг платежом красен. Но вернемся к делу: состоялся ли у нас торг или нет?— Нужно было бы.— Так ты принимаешь?..— Да, как осужденный принимает веревку.— Когда же можешь ты мне сдать товар?— Когда хочешь: чем скорей я избавлюсь от него, тем лучше для меня.— Я понимаю это, но нужно, чтобы ты немного подождал.— Это для чего?— Да для того, что я не желаю принимать посреди гор твой товар, вдобавок еще хрупкий, — прибавил он, смеясь. — Я не хочу, чтобы он испортился в моих руках, пусть временно останется лучше у тебя; сказать яснее и без обиняков — устрой так, чтобы доставить мне его сохранно в место, где река Иордан вытекает из гор к направлению Соленого озера.— Но ведь это путешествие потребует по крайней мере шесть недель!— Соглашаться или нет… дело твое.— Ну, хорошо, еще приношу эту жертву! Не дашь ли мне ты что-нибудь в счет?— Нет, но зато дам хороший совет: играть со мною в открытую игру; смотри, кум, будь осмотрителен!— Это уж слишком! Черт меня дернул к тебе сунуться!— Чего ты так огорчаешься? Не знаешь ли ты другой пословицы…— Перестанешь ли ты наконец насмехаться? — грубо прервал он. — Итак, мы увидимся?..— У байоны Антилопы, это там мы покончим наши дела. До свидания, кум.— Убирайся к черту!— Отправляясь к нему, я уверен по дороге встретиться с тобой, — отвечал со смехом Грифитс.На это Кильд пожал только плечами и удалился скорыми шагами, ворча себе под нос.— Какая ужасная каналья, — прошептал капитан, следя за ним глазами. — К несчастью, я принужден иметь с ним дело. Да… тяжелые есть нужды!Затем, вскочив в седло, он галопом направился к лагерю, где мы и оставим его, чтобы не упустить из виду капитана Кильда. Почтенный коммерсант более притворялся раздосадованным, чем был им на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60