— Все возможно, — отвечал мексиканец, — и я почти разделяю мнение вождя. Ну а теперь что вы думаете делать?— That is the question! — отвечал, смеясь, Валентин. — По-моему, так как мы находимся в одинаковом расстоянии от обоих станов и вне того круга, где они могут действовать, то есть в совершенной безопасности, нам бы следовало здесь остановиться и держать совет, как и что предпринять.Охотники отвечали согласием, и все четверо уселись в кружок. Чтобы не обратить на себя внимания лазутчиков обоих отрядов, которые, вероятно, бродили в окрестности, они не раскладывали огня и не закуривали трубку — обряд, необходимый в лугах при начале совещания.— Так как вы пришелец между нами, сеньор Навая, — сказал Валентин, — то вам и говорить первому.— Пожалуй, сеньоры, я готов, — отвечал гамбусино. — Мы собрались в этой местности с целью покончить важные дела, которые требуют неусыпной бдительности. Мое мнение, что так как мы немногочисленны, нам не следует вмешиваться, если только нас не вынудят. Вмешательство в чуждые нам распри может вовлечь нас в затруднительные обстоятельства, из которых нелегко нам будет выпутаться. Да это может и повредить исполнению, а может быть, и успеху нашего предприятия.— А ваше мнение, Бальюмер? — спросил Валентин.— У меня в правилах, — отвечал беспечно канадец, — не вмешиваться в дела, которые меня не касаются. Но все-таки, сказать вам откровенно, мне будет больно быть свидетелем, как эти собаки кроу будут резать и грабить моих собратьев. В лугах все белые — братья, к какой бы они нации ни принадлежали. Если б это зависело от меня, — продолжал он, ударяя по стволу ружья, — то, несмотря ни на многочисленность этих грабителей, ни на опасность столкновения, я вступил бы с ними в разговор, который они б долго не забыли. Это не более как только мое мнение: ваше решение будет и мое.Валентин обратился к Курумилле.— А вы, вождь, что скажете? — спросил он.— Анемики… кро… кроу… собаки… убивают детей… женщин… Индейцы очень жестокие.Произнося эти слова своим обычным гортанным голосом, вождь впал снова в свое обыкновенное безмолвие.Валентин, подумав две или три минуты, в свою очередь начал говорить.— Товарищи, — сказал он, — я обдумал ваши мнения. Мы действительно пришли в эту страну с целью покончить задуманное нами опасное предприятие, и, чтобы выйти победителями, нам мало одной отчаянной храбрости, но нужно и благоразумие. Сеньор Навая прав: мы слишком одиноки в этом краю, жители которого нам враждебны, и надо быть сумасшедшими, чтобы так безрассудно вмешиваться в посторонние дела.Навая и Бальюмер сделали знак согласия. Как будто совершенно чуждый между ними Курумилла один оставался невозмутим.— Но, — продолжал Валентин, — нам предстоит борьба с сильным неприятелем, и при нашем одиночестве могут встретиться непреодолимые препятствия, которые, пожалуй, помешают исполнению наших планов. Следовательно, мы должны приобрести себе друзей, заключить союз с верными людьми, от которых, взамен наших услуг, могли бы в случае необходимости получить помощь. Кто знает, быть может, само провидение натолкнуло нас на этих эмигрантов и дает нам возможность спасти их, через что и приобрести союзников, как оборонительных, так и наступательных.Вы знаете — кроу наши заклятые враги, и, попадись мы в их руки, нас ожидает скальп или мучительный столб. Защищая наших собратьев, мы, во-первых, делаем доброе дело, спасая женщин и детей, а во-вторых, ограждаем самих себя и приобретаем достаточную силу, чтобы быть в состоянии бороться с нашими врагами.— Черт возьми! — сказал Бальюмер, — вы совершенно правы. Медлить нечего, нападем на кроу. Эти собаки не заслуживают пощады.— Ваш взгляд на это обстоятельство, сеньор Валентин, неоспоримо верен, — сказал Навая, — эгоизм плохой помощник. Я разделяю теперь ваше мнение. Приказывайте; я готов за вами следовать.— Браво! — сказал, смеясь, Валентин, — так говорят мужчины, но не робкие женщины или корыстолюбивые торгаши. Я не спрашиваю мнения начальника: оно всегда согласно.На эти слова Курумилла только улыбнулся или, вернее сказать, сделал ужасную гримасу, что выражало его необыкновенное довольство.— Вот, товарищи, — продолжал Валентин, — как нам следовало бы действовать. Нашего присутствия здесь никто не подозревает; да и не нужно давать знать об себе. А притаимся лучше и будем ждать: обстоятельства покажут нам, что делать. Теперь не более десяти часов вечера. Если индейцы, как я полагаю, имеют намерение напасть врасплох на белых, то они это не сделают ранее как в два или в три часа утра, пока неприятель не заснет крепким сном. Пока мы здесь, начальник подкрадется к лагерю кроу и при малейшем подозрительном движении тех немедля известит нас. Хорошо ли будет так?Все трое в знак согласия наклонили головы.— Так, значит, нам остается только ждать.— И спать до поры до времени, — подхватил Бальюмер.— Пожалуй, и спите, друг мой, если нуждаетесь в отдыхе. Что же касается до меня, то я бы был счастлив, если сеньор Навая не очень устал, дослушать конец рассказа, который он начал еще в пещере.— В таком случае, Валентин, — сказал Бальюмер, — я не буду в состоянии заснуть от любопытства: сказать вам откровенно — меня очень интересует конец этого рассказа.— Если вы этого желаете, то я к вашим услугам, — сказал Навая.Курумилла, по обыкновению не сказав никому слова, встал и не замедлил скрыться в чаще.— Я остановился на том месте, — начал мексиканец, — когда отец мой с другом сидели и разговаривали, прихлебывая вино в гостинице.Зала, в которой они сидели, была наполнена гуляками, а большей частью разбойниками самого дурного свойства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60