— Двойной обет? Объяснись: не понимаю тебя.— Извольте: я поклялся, во-первых, отмстить моим врагам, а во-вторых, не бежать без вас, сеньорита; я не хочу бросить вас на произвол судьбы в руках этих злодеев — вот почему я остался; и как ни благоприятны будут еще случаи бежать, я не убегу до тех пор, пока вы не будете в состоянии следовать за мной.— Увы! Я в заключении, и бегство для меня немыслимо.— Кто знает — вы, быть может, сеньорита, ближе к освобождению, чем думаете.— К чему, милый Пелон, лелеять меня несбыточными надеждами? Я девушка, почти еще ребенок, и не способна прибегнуть к решительным мерам; я могу только плакать и молить Бога помочь мне.— Поручитесь же Ему, сеньорита, так как это сам Бог посылает вам защитников.— Где же эти защитники? Ты постоянно мне о них говоришь.— Подле вас, сеньорита.— Подле меня я вижу только тебя и Гарриэта.— Вы плохо смотрите вокруг себя, сеньорита. Вы имеете еще и других друзей, в особенности же одного: решительного и преданного. О нем я уже раз говорил.— Блю-Девиль! — вскрикнула она, закрывая лицо руками. — О, этот человек пугает меня. Лейтенант капитана Кильда? Одна его наружность приводит меня в ужас.— Что вам за дело до его наружности, — заметил с оживлением Пелон, — она может быть обманчива; разве вы не знаете, сеньорита, чтобы с волками жить, нужно по-волчьи выть? Если б Блю-Девиль был похож на других людей, он не мог бы быть товарищем этих гнусных разбойников; следовательно, чтобы сойтись с ними, ему нужно было приноровиться к их привычкам и образу жизни.— О, если б я могла быть уверена, что ты не ошибаешься в этом человеке!— Я это утверждаю, сеньорита! Блю-Девиль вам предан, и за честность его ручаюсь головой: я хорошо его знаю.— Ну, так скажи мне…— Ничего, сеньорита, — быстро прервал он, — ничего более не могу сказать: я обещал ему молчание.— Итак, ты меня уверяешь?..— Честью, сеньорита, и повторяю еще раз, что более преданного друга вы не имеете.— Берегись, Пелон, я против воли начинаю убеждаться в твоих словах; если ты заблуждаешься, то это ужас!— Не беспокойтесь, сеньорита.— Пожалуй, несмотря на отвращение, которое внушает мне этот человек, я согласна с ним увидеться и говорить.— Так незачем это и откладывать.— Как, сейчас?— Почему же нет, сеньорита? Капитан уехал, и Блю-Девиль во время его отсутствия полный хозяин в лагере; быть может, вам не представится более удобного случая с ним побеседовать.— Но мне кажется…— Вы колеблетесь?— Нет, — воскликнула она с твердостью, — я не колеблюсь! Пусть он придет! Сходи за ним, Пелон.— Это лишнее, сеньорита: он уже несколько минут ожидает в двух шагах отсюда; уполномочиваете ли вы меня просить его войти?— Да, с Божьей помощью.Пелон поклонился, открыл тайный проход и, приподнимая слегка холст, сказал:— Войдите, сеньор Блю-Девиль.Молодая девушка, нагнувшись вперед, с трепетом устремила тревожный взгляд на секретную дверь, перед которой стоял Пелон. ГЛАВА XII. Где мистер Блю-Девиль вполне обрисовывается Блю-Девиль появился; отверстие за ним закрылось.Хотя лейтенант капитана Кильда ни в чем не изменял свой костюм, но в его твердой походке проглядывало столько благородства, выражение лица его, обыкновенно мрачное, дышало нежным состраданием. Эта перемена так поразила молодую девушку, что она вскрикнула от удивления. Она не узнавала в нем человека с угрюмыми и насмешливыми чертами лица, который до настоящей минуты внушал ей такое сильное отвращение. Он, казалось, переродился.Сделав несколько шагов вперед, Блю-Девиль остановился перед койкой и почтительно поклонился молодой девушке, которая искала взглядом Пелона.— Он стережет нас, — ответил лейтенант на немой вопрос.— Правда, — сказала она, как будто говоря сама с собой, — ведь я пленница! — И, устремив на пришельца свой чистый и ясный взор, продолжала: — Да благословит вас Бог, неизвестный друг, вас, который один между этими жестокими людьми принимает участие в судьбе бедной сироты.Эти слова были сказаны по-испански.— Сеньорита, — отвечал Блю-Девиль на том же языке, — я присоединился к этим разбойникам с единственной целью — спасти вас, если б даже и пришлось самому погибнуть.— Пелон мне это говорил, сеньор.— Он вам сказал правду, сеньорита. Наступило непродолжительное молчание. Молодая девушка первая прервала его.— Я стала было уже сожалеть, что позволила вам прийти ко мне; положение мое так ненадежно среди этих головорезов, что все заставляет меня опасаться; но теперь, когда я услышала ваш голос, не знаю почему чувствую доверие к вам, и внутреннее убеждение нашептывает мне, что, несмотря на ваш суровый вид, вы не обманываете меня, имеете доброе сердце и действительно намереваетесь мне покровительствовать.— Слушайте этот таинственный голос, сеньорита, он не обманывает вас; повторяю, я с радостью для спасения вас готов пожертвовать жизнью. Что вам до лица и манер моих, лишь бы сердце было честно. Впрочем, — прибавил он с улыбкой, — настанет, может, день, когда докажу вам, что я совсем не так дурен, как вы думаете. Теперь же мне необходимо еще сохранить свое безобразие и грубый вид; душевно благодарю вас, сеньорита, за доверие ко мне и надеюсь, что скоро буду в состоянии доказать вам, что достоин его.— О, я этому верю, сеньор, и буду ожидать с терпением минуты, о которой вы говорите.— Вы восхищаете меня, сеньорита; но время для нас дорого, и мы должны спешить им пользоваться; кто знает, представится ли мне другой случай говорить с вами при условиях столь же благоприятных. Сейчас я не могу дать вам объяснения ни насчет присутствия моего здесь, ни на алчность мою, ни даже на то, что хочу сделать для вас:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60