дескать, ученый перед смертью работал в
правильном направлении.
Теперь, в свете последних событий, кто бы рискнул утверждать, сколько
шизофреников больны понастоящему, сколько стали жертвами витонского
вмешательства и сколько - обычные люди, случайно наделенные необычным
зрением?
"Все ли люди, обладающие сверхзрением, так просты, как мы полагали? -
перефразируя Уэбба, вопрошала "Геральд Трибьюн", - или же они способны
воспринимать частоты, недоступные большинству из нас?"
Далее следовали выдержки из статей, раскопанных в старых изданиях.
Происшествие с козой, которая гонялась по полю невесть за чем, а потом
упала замертво... Происшествие со стадом коров, которое внезапно обезумело
от страха и стало бегать вокруг пастбища, услужливо вознося рвущиеся наружу
эмоции в небеса. Случай массовой истерии на индюшачьей ферме, где за десять
минут спятило одиннадцать тысяч индюков, обеспечив таким образом закуской
невидимых странников. Сорок пять сообщений о собаках, которые жалобно выли,
поджимали хвосты и уползали на брюхе - неизвестно отчего! Случаи эпидемии
бешенства у собак и скота, "слишком многочисленные, чтобы их перечислять".
И все они, по утверждению "Геральд Трибьюн", доказывают, что глаза у
животных устроены по-другому, чем у большинства людей, не считая горстки
избранных.
Публика проглотила все эти сообщения, изумилась, ужаснулась и стала
днем и ночью трястись от страха. Толпы бледных, перепуганных людей
штурмовали аптеки, сметая запасы медикаментов, входящих в формулу
Бьернсена, как только они поступали в продажу. Тысячи, миллионы прошли
обработку согласно инструкции, начали видеть мир во всей его дьявольской
реальности и отбросили последние остатки сомнений.
В английском городе Престоне никто не видел ничего из ряда вон
выходящего, пока не оказалось, что местный химический завод
противорадиационных препаратов заменил метиленовую синьору толуидиновой. В
Югославии некий профессор Зингерсон из Белградского университета послушно
обработал себя йодом, метиленовой синькой и мескалем, близоруко взглянул на
небо - и не увидел ничего такого, чего не видел раньше, начиная с рождения.
Так он и заявил в едкой, саркастической статье, опубликованной итальянской
газетой "Доменика дель Корьере". Два дня спустя один американский ученый,
путешествующий по свету, убедил газету напечатать его письмо, где советовал
добрейшему профессору либо снять очки со свинцовыми стеклами, либо заменить
их на линзы из флюорита. Никаких возражений от рассеянного югослава не
поступило.
Тем временем на западе Америки устрашающего вида танки совершали
пробные броски и беспорядочные рейды через линию огня, сталкивались и
превращали друг друга в груды металла. Скоростные стратопланы,
вертолеты-корректировщики, стройные, вытянутые истребители и управляемые
бомбы утюжили небо над Калифорнией, Орегоном и важными стратегическими
пунктами на востоке. До сих пор ни одна из сторон не воспользовалась
атомным оружием, опасаясь запустить процесс, остановить который
человечество уже не сможет. В основе своей эта война развивалась по
принципу предыдущих, столь же или менее кровавых войн: несмотря на более
современные методы, несмотря на использование автоматики и роботов,
несмотря на развитие вооруженного конфликта, до так называемой "кнопочной
войны" исход дела решали рядовые солдаты, простые пехотинцы.
У азиатов их было вдесятеро больше, и они продолжали множиться,
опережая потери.
Пространство сжалось еще больше, когда через месяц военных действий в
бой вступили сверхзвуковые ракеты. Они сновали взад и вперед над Скалистыми
горами, за пределами зрения и далеко за звуковым барьером, чаще всего не
попадая в назначенную цель, и все же время от времени нанося жестокие удары
по густонаселенным районам. Десятимильный промах при дальности полета в
тысячу миль или даже две или три тысячи - не такой уж плохой результат. На
всем пространстве от Лхасы до Бермуд любой город мог того и гляди с
грохотом взлететь в воздух.
Небеса сверкали и пламенели, с чудовищным бесстрастием изрыгая смерть,
а люди всех рас и вероисповеданий доживали последние минуты и часы. Защитой
им были лишь надежда да неведение: никто не знал, что готовит следующий
миг. Земля и небо вступили в сговор, породив ад. Народ принимал свою участь
с животным фатализмом, свойственным простому люду, хотя глаза видели
больше, чем когда бы то ни было, а разум постоянно сознавал угрозу, более
неотвратимую, более ужасную, чем любое порождение рода человеческого.
ГЛАВА 9
Больница Самаритэн одиноко возвышалась среди развалин. Нью-Йорк
жестоко пострадал от азиатского нашествия. Пусковые установки противника
продолжали со всех сторон обрушивать на город ракеты дальнего действия.
Однако по счастливой случайности больница осталась невредима.
Грэхем остановил свой помятый гиромобиль в трехстах ярдах от главного
входа, вылез и оглядел горы обломков, загромоздившие всю улицу.
Витоны! - предупредил его Воль, который тоже выбрался из машины и
стоял, тревожно оглядывая хмурое небо.
Грэхем молча кивнул: он также приметил скопление призрачных шаров,
зависших над истерзанным городом. Земля то и дело содрогалась. Казалось,
затаившийся в глубине великан тужился под своим земляным покрывалом,
изрыгал фонтан камней и кирпича, потом оглушительно ревел от боли. Дюжины
шаров, застывших в ожидании, ныряли вниз, стремясь поскорее заглотить его
отрыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73