Такая частота выходила за пределы даже зрительного диапазона,
открытого Бьернсеном, и луч был невидим. Зато был виден результат его
действия, да еще какой! Вожак стаи налетчиков, состоящей из десяти шаров,
застыл в воздухе, как будто наткнулся на невидимую преграду. Цвет его
сгустился, превратившись из ярко-голубого в темно-фиолетовый, потом почти
мгновенно сменился ослепительно сверкающим оранжевым - и вдруг шар лопнул!
Исчез так неожиданно и бесследно что армия затаившихся наблюдателей долго
не могла прийти в себя.
Оставшаяся девятка нерешительно замялась; еще один остановился, прошел
все фазы исчезновения - от голубой до оранжевой - и тут вся свора бросилась
наутек. С быстротой молнии шары взвились вверх и скрылись за облаками.
Кто-то заревел, как раненый слон, увидев, что Грэхем поднял трубу и
сразил третьего витона на лету. Кто-то отпустил дурацкую шутку мол, срезать
их в полете - куда увлекательнее.
Краем глаза Грэхем заметил, как где-то в районе Бродвея взвился
гигантский столб белесого желтоватого пламени. Послышался гул, потом
налетела ударная волна, едва не сбросившая его с сиденья. Он крепко стиснул
зубы. Странный звук затих. И тут Грэхем осознал, что это он орал как
оглашенный.
Какое-то шестое чувство - может быть, экстрасенсорное восприятие -
заставило его развернуть установку. Метнувшись за кожух ускорителя, он
прицелился в вереницу шаров, атакующих с юга. И снова заорал, увидев, как
вожак наливается фиолетовым. Остальные витоны затормозили так резко, что он
подумал: уж нет ли у них ног, и, тщетно пытаясъ остаковиться, продолжали по
инерции скользить вперед. Слишком велика была скорость. Они врезались в
подбитого собрата как раз в то мгновение, когда он вспыхнул слепящим
оранжевым огнем.
- Вот вам - за Мейо! - взревел Грэхем, подпрыгивая на сиденьи. - А вот
- за Уэбба! Теперь - за Бича, слизняки вонючие, чертовы паразиты! А теперь
- за Фармилоу! А вы, сволочи поганые, получите за Бьернсена!
Исчерпав запас ругательств, он следил за результатом воздушного бои.
Какой-то захватывающий миг бешено крутящийся в застывших небесах клубок
энергии продолжал сохранять чудовищно разбухшую шаровидную форму. Потом с
оглушительным треском взорвался.
Грэхему показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Порыв
ветра чуть не сбросил его с шаткого насеста. Весь аппарат так и застонал,
пытаясь вывернуться из креплений. В вышине заметались обезумевшие волны;
жесткое излучение обрушилось на Грэхема, как тропическое солнце, так что
ему пришлось закрыть глаза, чтобы уберечь роговицу.
Но он не мог да и не хотел усидеть на месте. Вот и конец погони,
пришел его звездный час, едва ли такое выдастся еще раз. Но прежде всего
настал час возмездия. Он гикнул, как завидевший врага индеец, проворно
крутанул трубу на девяносто градусов и прошил двух сверкающих налетчиков,
пикирующих на него с высоты.
Теперь ясно, как они подорвали резервуары в Силвер Сити. Целая дюжина
витонов, а может, две или даже полсотни совершили самоубийство: врезались в
хранилища, сталкиваясь при ударе. При столкновении их природное равновесие
нарушилось, и они все вместе превратились в чудовищный детонатор. Их род
владел древним секретом, который лишь недавно сил известен их рабам-людям:
секретом бурного раснада и случае, когда сгусток энергии - радиоактивной
или витонской - превысит критическую массу.
Резервуары с нитратом серебра приняли на себя самый яростный удар за
всю историю человечества, удар такой сокрушительной силы, что по сравнению
с ним даже атомная бомба казалась детской игрушкой. А огромный черный
перст, указующий направление, в котором вознеслись души обитателей Силвер
Сирии, был не чем иным, как столбом обезумевших атомов, устремившихся ввысь
в поисках новых связей.
Снова повернув излучаталь, он обрушил адскую кару на подлетающую
шестерку и с удовлетворением увидел, как витоны выплеснули свою энергию в
видимые частоты и отправились к праотцам. Они могут сколько угодно плевать
на лучи, падающие на них по сложной траектории Лиссажу - ведь природа
сделала их неуязвимыми к солнечному излучению. Его они запросто переносят.
Может быть, даже с удовольствием. Зато лучи, направленные по гиперболе,
вонзаются им прямо в потроха!
На севере, у самого горизонта, собиралось огромное полчище витонов.
Грэхем попытался достать их лучом, но, убедившись, что все его усилия
безрезультатны, сделал вывод: они вне радиуса действия установки. На
востоке снова загрохотали рукотворные вулканы. В воздухе стоял запах озона,
жженой резины и мокрого цемента Вокруг слышались выкрики, но из-за
расстояния он не мог разобрать слов.
Он думал о воздушных силах Америки, прикованных к земле, - десять
тысяч стремительных боевых машин не осмеливаются взлететь, пока существуют
витоны, угрожающие подчинить себе мозг пилота и натравить брата на брата.
Скоро все кончится, теперь уже совсем скоро. Небо запестреет крылатыми
воителями, а внизу народ будет повторять сладчайшее для любой войны слово:
"Наши!"
Пока Грэхем приканчивал только беспечных, ленивых или неосторожных, но
теперь враг осознал грозящую ему опасность. Теперь он готовит массовую
атаку, штурм, призванный раз и навсегда продемонстрировать всю мощь, на
которую способны витоны, сплотившиеся воедино. Они бросят на него роты,
батальоны, бригады - в таком количестве, что ему не отбиться. Хотят стереть
его с лица Земли, которую считают своей вотчиной, а вместе с ним - и
поляризатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73