Мне это не нравится.
- Может, вы и правы, сэр, только...
- Грэхем, я повторяю еще более решительно: если вы наткнетесь на
какую-то связь между этим фейерверком и делом, которое вы расследуете,
сразу же прекращайте розыски и безотлагательно сообщите мне.
- Хорошо, сэр.
- Если связь подтвердится, мы призовем к решению загадки лучшие умы
державы. - Голос полковника прервался, потом зазвучал снова. - А сами-то вы
как расцениваете ситуацию?
Грэхем был в нерешительности. Он знал, что так же далек от истины, как
и в самом начале, но не мог избавиться от странного, безотчетного чувства,
которое преследовало его со времени гибели Мейо. Казалось бы, смешно
придавать значение ощущениям, которые, несмотря на силу и неотвязность,
продолжали оставаться смутными и неуловимыми. Не было ли это чувство сродни
тем подозрениям, которые заставили его пуститься в погоню неизвестно за
чем? Не связаны ли эти психические сигналы с его интуицией сыщика? Что это
- ключ к разгадке или пустое суеверие? А может быть, просто нервы
пошаливают?
Наконец, приняв решение, он заговорил неторопливо и осторожно:
- Шеф, у меня по-прежнему нет ни малейшей идеи, что за всем этим
кроется, но мне кажется, что иногда говорить на эту тему - опасно. - Тут
ему пришла в голову мысль, и он добавил: - Похоже, что иногда опасно даже
думать об этом.
- Что за чушь! - насмешливо воскликнул Лимингтон. - Настоящих
телепатов не бывает, а гипноз сильно переоценивают. К тому же пока еще
никто не создал приборов, которые могли бы засечь чьи-то тайные мысли. Да и
как, черт побери, можно вести расследование, не думая?
- В том-то все и дело, что никак, - сухо ответил Грэхем. - Поэтому мне
и приходится рисковать.
- Вы что, серьезно?
- Более чем! Я полагаю, - а вернее - чувствую, что временами эти вещи
можно обмозговывать совершенно спокойно и с пользой для дела. Но я столь же
определенно чувствую, что иногда наступают какието непонятные мгновения,
когда задумываться о них значило бы самому подставить себя под удар. А
почему я так чувствую - и сам не могу объяснить. Может, я просто сдурел,
только чем глубже я в это дело влезаю, тем больше ценю свою дурость.
- Почему?
- Да потому что я пока еще твердо держусь на ногах, а другие их давно
уже протянули.
Грэхем повесил трубку. В глазах у него горел странный огонек.
Почему-то он знал, что правильно оценивает грозящую ему опасность. Он
должен пойти на риск, неимоверный риск, выступив против сил, совершенно
неизвестных и поэтому особенно грозных. Неусыпная бдительность - вот
нереальная цена свободы. И если ему, как и Уэббу, суждено пасть в тщетном
усилили заплатить эту цену, что ж, так тому и быть!
Шеф полиции Корбетт наконец нашел того, кого искал на верхнем этаже
битком набитой Центральной больницы. По словам раненого получалось, что из
трех тысяч уцелевших, извлеченных из-под развалин Силвер Сити, он был
единственным, кто работал на заводе Нэшнл Кэмера.
Пострадавший был забинтован с головы до пят, даже глаз не было видно.
Свободным оставался только рот. В палате стоял сильный запах дубильной
кислоты - немое свидетельство того, что несчастный получил обширные ожоги.
Грэхем присел с одной стороны койки, Корбетт - с другой.
- Пять минут, не больше! - предупредила усталая сиделка. - Он очень
слаб, но может продержаться, если дать ему шанс.
Приблизив губы и закрытому повязкой уху, Грэхем спросил:
- Что же все-таки взорвалось?
- Резервуары, - послышался слабый шепот.
- Нитрат серебра? - Грэхем постарался, чтобы в вопросе прозвучало
недоверие.
- Да
- Как вы это объясните?
- Никак. - Он провел распухшим языком, бледным и пересохшим, по
марлевой бахроме, окаймлявшей обожженные губы.
- Где вы работали? - тихо спросил Грэхем.
- В лаборатории.
- Занимались исследованиями?
- Да
Грэхем со значением взглянул на Корбетта, который внимательно
прислушивался к разговору, потом обратился ж человеку на койке:
- Над чем вы работали, когда произошла катастрофа?
Ответа не последовало. Рот под бинтами плотно сжался, дыхание стало
совсем неслышным. Встревоженный Корбетт вызвал сиделку.
Девушка примчалась и захлопотала над пациентом.
- С ним все в порядке. У вас еще две минуты. - Она тут же убежала. От
долгого дежурства лицо ее побледнело и осунулось.
Грэхем еще раз задал вопрос - снова молчание. Нахмурившись, он дал
Корбетту знак вступить в разговор.
- С вами говорит Корбетт, начальник полиции Бойсе, - сурово изрек тот.
- Человек, который вас допрашивает, - офицер Разведывательной службы
Соединенных Штатов. При вчерашнем взрыве погибло больше тридцати тысяч
человек, а те немногие, кто уцелел, находятся не в лучшем состоянии, чем
вы. Необходимость выяснить причину трагедии гораздо важнее, чем ваша
лояльность по отношению к работодателям. Советую не упрямиться.
Плотно сжатые губы не шевельнулись.
- Если вы не заговорите, у нас найдутся средства. - начал было
Корбетт.
Дав ему знак замолчать, Грэхем снова приблизил губы к уху лежащего и
тихо сказал:
- Доктор Бич разрешил вам сказать все, что вы знаете.
- Бич! - воскликнул несчастный. - Почему же он велел мне ничего не
рассказывать?
- Он сам вам велел? - ошеломленно спросил Грэхем. - Когда это
случилось? Он что, заходил сюда?
- За час до вашего прихода, - тихо проговорил собеседник.
Грэхем с трудом сдержался, чтобы не крикнуть: "Так, значит, он жив!",
но вовремя взял себя в руки и доверительным тоном произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73