Эта награда вдохновляла и звала к новым победам.
Через три дня мы с Кисляковым отправились на разведку в устье реки Дравы.
На аэродроме Вуковар в устье Дравы обнаружили большое скопление вражеских самолетов.
Вернулись домой, доложили. Назавтра Онуфриенко поручил мне вести на Вуковар весь полк. Сам он был в боевых порядках нашей эскадрильи. Чтобы скрытно подойти к аэродрому, договорились соблюдать полное радиомолчание. Но нам мешали густые облака. Командир полка нарушил радиомолчание.
– Скоморох, правильно идем? – спросил он.
– Не волнуйтесь, отец Онуфрий, все нормально, – ответил я.
Снижаемся. Заходим со стороны Дравы, чтобы удар нанести вдоль стоянки. По моим расчетам, вот-вот должен появиться аэродром.
Онуфриенко запрашивает:
– Скоморох, далеко еще?
– Сейчас, командир, – отвечаю, а сам начинаю тревожиться. Делаю небольшую горку, сквозь дымку вижу очертания аэродрома. Чтобы подойти к нему незаметно, всем полком снижаемся до 50 метров.
За 3-5 километров до цели снова быстро набрали высоту и увидели забитое «юнкерсами», «хейнкелями» и другими машинами летное поле.
Удар наш был внезапным, ошеломляющим. По первой эскадрилье фашистские зенитчики не успели сделать ни единого выстрела. А вот по второй и третьей открыли шквальный огонь. Только ничего им не помогло. С аэродрома долго не смог подняться ни один самолет. Это был наш последний массированный удар в составе полка. Больше такой необходимости не возникало.
По радио мы услышали Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении летчикам звания Героя Советского Союза. Среди них – командир нашей третьей эскадрильи капитан Петр Якубовский.
Он заслуживал этой высокой чести – незаурядный летчик-истребитель, отличный командир, человек большого личного мужества. Мы поздравили его от всей души, пожелали увеличивать счет боевых побед и боевых наград.
…И вот мы прощаемся с островом. В последний день октября приземляемся на венгерском аэродроме Сегед.
За два дня нахождения в Сегеде летчики сумели пополнить боевой счет полка – по одному самолету сбили Виктор Кирилюк, Алексей Артемов, Петр Митрофанов. Приятно было сознавать, что, несмотря на довольно длительное отсутствие активных воздушных схваток, наши пилоты сохранили свою бойцовскую форму. Однако это вовсе не означало, что можно не заниматься тренировкой летчиков. И мы уделяли этому должное внимание.
К тому времени у нас на вооружении появилось несколько радиолокационных станций. Новинка всех заинтересовала. Мы стали изучать незнакомую до этого аппаратуру. Она хорошо помогла в нашей боевой работе.
…Что за местечко такое со столь звонким девичьим именем Эчка? На подходе к нему стараемся рассмотреть его сверху. Красивое, все в яркой осенней листве.
Югославы сразу же развели нас по квартирам. Каждому из нас пришлось выступать в роли пропагандиста нашего образа жизни. Мы рассказывали о победах на фронтах, о том, как живет и трудится советский народ. Нашлись нужные слова, выношенные душой, выверенные сердцем мысли. Иначе и быть не могло: Советскую власть, идеи партии впитали мы вместе с молоком матери.
Только перезнакомились мы с местными жителями, сдружились с ними – бросок под Нови-Сад. И те же задания – разведка, прикрытие.
На аэродроме под Нови-Садом я поселился у очень приветливого югослава. И в первый вечер он поспешил мне сообщить:
– А у меня сосед тоже русский…
– Кто же он?
– Бежал когда-то от вас…
Опять эмигрант! Сколько же их рассеялось по зарубежным странам?!
Сосед-эмигрант не замедлил явиться.
Этот человек страдал ностальгией, но боялся вернуться в родные края.
– Много нехорошего на вашей совести? – спросил я.
– Да как вам сказать – ходил в эсерах. Потом был у Деникина, у Врангеля, воевал против вас и, заметьте, не потому, что революция лично меня обидела, нет, мой отец был всего-навсего адвокат. Я сражался с вами по идейным соображениям, не верил вашему делу…
– А теперь как?
– Да что ж тут говорить, коль вы оказались неодолимы, вон какой машине шею сворачиваете. Русский человек не может быть покорен! – закончил он с ноткой гордости в голосе.
– Теперь не просто русский – советский человек, – поправил я его. – Советская власть сделала наш народ непобедимым.
– Да, вы, наверное, правы, – согласился он.
– А чего же вы не боретесь с фашизмом?
– Хватит с меня того, что мой сын служит сейчас в Народно-освободительной армии Югославии. А мы, старшие, стали слишком трусливыми и хитрыми. Мы во всем разуверились. Вы, советские, первые, кто меня удивил. Но я не знаю, хватит ли у меня сил сейчас перестраиваться…
Символичным был этот разговор, потому что происходил 6 ноября, в канун 27-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Он сказал мне больше, чем можно было ожидать: завоевания Октября, нашу социалистическую Родину признают даже самые оголтелые враги, время заставляет их смотреть на самих себя, на все, что происходит вокруг, совсем иными глазами.
Вот так, далеко за пределами Родины, судьба свела меня, советского летчика, с бывшим белогвардейцем. Свела, чтобы показать, как жалок удел отщепенцев, шедших против своего народа.
Октябрьский праздник мы встречали в Эчке, куда снова вернулись. Состоялось торжественное собрание на которое пригласили и местных жителей. С докладом выступил замполит майор А. Резников. Потом был концерт художественной самодеятельности, который закончился темпераментными югославскими танцами.
У нас на аэродроме праздник Октября прошел в спокойной, мирной обстановке. И не знали мы тогда, какие странные, непонятные события происходили в районе города Ниш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101