– Вот и Милый Друг, – шепнула Блисс своей двойняшке.
Герцог повернулся к Блисс, поспешно отступившей назад.
– Кто это – милый друг?
– Мы назвали вас Милым Другом, а вашу жену Милочкой, – ответила ему Блейз.
Фэнси глянула на князя. Степан с трудом удерживался, чтобы не засмеяться вслух, у него даже плечи тряслись. В другом конце гостиной сыновья герцога хохотали, не скрываясь. Даже Тинкер издал сдавленный смешок, чем обратил на себя внимание герцога.
– Позаботьтесь об их вещах, – приказал ему герцог.
– Да, ваша… – Тинкер опять фыркнул, – светлость.
Отец с сомнением посмотрел на озадачившую его дочь:
– Это правда, Блейз?
Блейз хватило такта покраснеть.
– Фэнси сказала про вас «ваша светлость», а мы спросили ее, как мы должны будем вас называть. Она не знала, вот мы и решили обращаться к вам «Милый Друг» и «Милочка». – Она ослепительно улыбнулась ему, словно это решало все вопросы и объясняло их дерзость.
– Можете называть меня «папа», когда будете к этому готовы, – объявил он. – А до тех пор зовите меня «сэр» или «ваша светлость». Мою жену зовут Рокси.
– Мне больше нравится Милый Друг и Милочка, – шепнула Серена своей двойняшке.
– И мне тоже, – отозвалась София.
Сыновья герцога снова захохотали, и князь тоже. Даже у герцогини на щеках появились ямочки.
Фэнси и сама едва сдерживалась. Она сочла бы всю ситуацию очень смешной, если бы не столь явное нарушение светских приличий. Что же веселого в том, что сестры не знают, как обращаться к собственному отцу?
Герцог показал на кресла и кушетки, стоявшие у темного камина:
– Давайте присядем.
Фэнси почувствовала, что князь слегка сжал ее руку, подняла на него вопросительный взгляд и слегка качнула головой, показывая, что предпочитает остаться на месте.
Герцог Инверари взял Белл за руку:
– Прости, что не сумел защитить тебя.
– Спасибо за добрые слова, но это не ваша вина.
Герцог похлопал ее по руке.
– Фэнси говорила, что ты любишь работать в саду. Считай мои сады своими – и здесь, и в загородном поместье.
– Спасибо, ваша… сэр… папа.
Герцог кинул взгляд на Фэнси и снова обратился к ее сестре:
– Твое прощение для меня очень важно. Я виноват, что не уделял вам внимания.
– Нас огорчает только, что вы пренебрегали мамой, – сказала Белл.
– Я никогда этого себе не прощу.
Фэнси понимала, что эти слова предназначены скорее для нее. Если бы она могла простить его так же легко, как и сестры! Но они не помнят, как он в тот далекий день в Гайд-парке повернулся к ней спиной…
– А ты, София, художница, да? – спрашивал в это время отец.
Та кивнула.
– Чем же тебя привлекает живопись?
– Разнообразием чувств, – ответила девушка. – Я могу видеть у людей…
– София. – Фэнси призывала сестру к молчанию.
Герцог Инверари переводил взгляд с одной дочери на другую.
– Холст и краски доставят завтра утром.
София улыбнулась, глаза ее заблестели от возбуждения.
– Спасибо, ваша… папа.
– А это Серена?
Лицо девушки было безмятежно.
– Я двойняшка Софии.
– Я помню, как удивился, когда у Габриэль во второй раз родились близнецы. Хочу как можно скорее услышать, как ты играешь на флейте и поешь.
Фэнси отметила – и оценила, – как тонко он сумел заставить каждую из дочерей почувствовать себя особенной. Плохо только, что он тянул с этим пятнадцать лет. Как же поверить в его искренность?
– У меня много книг по математике, – говорил он на этот раз Блисс. – А где ты применяешь свои знания?
Блисс улыбнулась:
– У нас есть множество рецептов, требующих знания математики, и это не говоря о тканях и всяком таком…
– Понятно. – Герцог Инверари перевел взгляд с Фэнси на Блисс. – Думаю, математика – это больше, чем только рецепты и ткани, но я подожду, пока вы сами мне об этом расскажете.
Блисс показала на рыжеволосую девушку:
– А это моя близняшка.
– Блейз любит животных, – догадался герцог, – а рыжие волосы превращают тебя в кукушонка, попавшего в мое гнездо.
– Я буду называть вас «папа», если вы купите мне лошадь и обезьянку, – сказала Блейз.
– Блейз! – Фэнси покоробила бестактность сестры. Ох уж эта Блейз. Удушить ее, что ли?
Сыновья герцога и князь расхохотались, на щеках у герцогини опять появились ямочки, но сестры пришли в ужас. Герцог улыбнулся своему кукушонку:
– Ты думаешь, я буду подкупать тебя, чтобы ты называла меня папой?
– Подкупать? – Блейз никогда не выглядела более невинной за всю свою жизнь. – Но ведь подарок – выражение доброй воли.
Сыновья герцога захохотали громче.
– Сестра, это неприлично, – произнесла Блисс.
– Хм. Что-то я не слышала, чтобы ты отказалась от своих скучных математических книг! – обиделась Блейз.
– Папа сам предложил мне книги, – стала оправдываться Блисс. – Я их не просила.
– Зато получила то, чего хотела.
– Это совсем другое.
– У тебя всегда все другое.
– Довольно. – Строгий голос герцога утихомирил близняшек.
– Вы еще очень наивны! – воскликнула герцогиня, вмешиваясь в перепалку. – Конечно, мы собирались делать вам подарки, но не такие! Мы думали, вы захотите иметь драгоценности, а не книги и животных!
– Рокси, принести вам нюхательную соль? – поддразнил мачеху Роберт Кемпбелл.
Герцогиня Инверари одарила его улыбкой, показав ямочки на щеках.
– Ты такой же нахал, как твой отец!
– Я не хочу, чтобы ты называла меня папой, если не чувствуешь этого сердцем, – говорил в это время герцог сестрице Блейз. – Я подарю тебе лошадь, а насчет обезьянки поговорим в другой раз.
Блейз ослепительно улыбнулась:
– Спасибо, папа.
Все засмеялись, включая Фэнси и герцога.
– А как зовут собаку?
– Паддлз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87