У одной стены стояла кровать, достаточно большая, чтобы на ней уместились несколько детей. У другой стены располагались прочные на вид стол и стулья.
– Старшие дети спали здесь жаркими ночами. – Степан сел на кровать и похлопал рукой рядом с собой. Фэнси, откликнувшись на безмолвное приглашение, тоже села. Князь обнял ее за плечи.
– Ваша нежность к матери потрясла меня. – Фэнси бросила на него испытующий взгляд, надеясь, что он расскажет ей всю историю.
– Значит ли это, что я вам теперь немножко нравлюсь? – поддразнил ее Степан.
Фэнси кокетливо улыбнулась:
– Ваша нежность убеждает, что к вам можно относиться терпимее.
Степан заглянул в эти обезоруживающие фиалковые глаза и чмокнул Фэнси в висок.
– Надо полагать, вам хотелось бы узнать все о моей матери?
– Если вы захотите рассказать.
– Мать была беременна Рудольфом, когда вышла замуж за Федора Казанова, – начал Степан. – Отец знал, что она носит ребенка от другого мужчины, и не давал ей забыть, что она вышла за него запятнанной. Перед людьми отец делал вид, что Рудольф – его сын, но сам его терпеть не мог. Хотя мать любила Магнуса Кемпбелла, она была покорной женой и родила отцу четырех сыновей. Владимир – близнец Виктора, старший в паре.
Значит, мать Фэнси не единственная жертва герцога Инверари. Сколько же еще жизней загубил ее отец, не умевший сдерживать свои порывы?
– А почему ваша мать не любит Владимира?
– Отец настроил Владимира против матери. – Степан смотрел в пустоту. Мыслями он был в далеком прошлом. – Он назвал Владимира своим наследником, а всех нас просто игнорировал. Когда детородный возраст матери подошел к концу, отец запер ее в сумасшедшем доме. Она провела там пятнадцать лет, пока Рудольф не освободил ее и не привез в Англию. Мы с братьями последовали за ними.
Потрясенная Фэнси потеряла дар речи. Она в ужасе смотрела на князя, глаза ее наполнились слезами. Степан вытер слезинку со щеки Фэнси.
– На Сарк-Айленд мама просто расцвела. Незнакомых людей она боится, зато очень радуется визитам внуков.
Фэнси потрясенно молчала. Чем она может утешить князя, человека, видевшего, как страдает его мать? Ее отец все-таки оберегал их маму и послал к ним няню Смадж.
Степан нежно повернул ее лицо к себе.
– Слезы не изменят прошлого.
Фэнси смотрела в его темные глаза, в горле стоял комок.
– В жизни есть более ужасные вещи, чем быть брошенной незаконнорожденной дочерью.
Лучше умирать зимой, чем в такой день.
Александр выпрыгнул из экипажа и пошел к мужчинам, собравшимся на берегу Темзы. Солнышко пригревало, но холодное, мрачное выражение лица Боулда в точности отражало его настроение.
В это воскресенье в Лондон пришло настоящее лето. Воздух был жарким и влажным, в почти безоблачном небе сияло солнце, согревая землю и ее обитателей. Вонь реки смешивалась с соленым запахом прилива.
Мужчины, стоявшие около накрытого одеялом тела, разговаривали приглушенными голосами. Чуть дальше толпились зеваки, их становилось все больше. Барни, как всегда, осматривал землю в поисках улик.
Александр понимал, что ему следовало сначала съездить на Парк-лейн и привезти Рейвен Фламбо, но решил дождаться распоряжений констебля, потому что не находил в себе сил второй раз за день увидеть ее.
Стоило ему взглянуть на Рейвен, и он опять видел ее в той прозрачной ночной рубашке. Если он любит Женевьеву, то почему перед его внутренним взором постоянно возникает Рейвен?
Александр кивнул констеблю:
– Ну что, привезти Рейвен?
Господь милосердный, неужели в его голосе прозвучало страстное нетерпение? Способен ли мужчина заниматься любовью с одной девушкой, а думать о другой?
Амадеус внимательно посмотрел на него.
– Сначала осмотри тело, а потом скажешь, нужна ли нам Рейвен.
Александр вытащил пару черных кожаных перчаток и надел их. Стараясь не задеть возможных улик, он медленно снял с трупа одеяло.
Не отводя взгляда от жертвы, Александр обошел вокруг. На первый взгляд казалось, что красавица выглядит так же, как и остальные, усыпанная лепестками роз с ног до головы. Но инстинкт подсказывал – здесь что-то не так.
Александр опустился на колени рядом с головой жертвы. Убийца не засунул в уши женщины целые розы. Неужели по недосмотру? Боулд не думал, что преступник вдруг изменил свой почерк.
Наклонившись ближе к телу, Александр впился взглядом в веки женщины. Они не зашиты. Он оглянулся, вопросительно посмотрев на констебля.
Вместо ответа Амадеус Блэк поднял брови и, довольный своим протеже, едва заметно кивнул Александру.
Александр снова вернулся к жертве. Губы не зашиты. На шее синяки, лицо темно-красное – явный признак пережатых сосудов.
Женщину не отравили. Ее задушили.
Александр встал и, убрав перчатки в карман, вернулся к констеблю.
– Это совсем не то.
Констебль Блэк указал на дородного мужчину, стоявшего чуть поодаль. Тот плакал, друзья его утешали.
– Муж сам нашел пропавшую жену. – Амадеус Блэк повернулся спиной к толпе. – Уверен, что это он ухватился за возможность избавиться от нее, возложив вину на убийцу «с лепестками роз».
Александр мельком глянул на скорбящего мужа.
– Непохоже. Зачем избавляться от хорошенькой жены?
– Ей бы больше повезло, будь она простушкой. – Констебль покачал головой. – Замужние или нет, красивые женщины привлекают мужское внимание. Если она поддалась искушению, мужу она стала не нужна.
Александр не сумел скрыть потрясение.
– И он опустился до убийства?
– Только богачи могут позволить себе развод, – ответил Амадеус. – А все остальные связаны друг с другом, «пока смерть не разлучит нас».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87