— Поднес ко рту большой палец левой руки. — Спасибо за патроны, Расс. Может быть, в октябре вместе постреляем куропаток? У меня к тому времени как раз наберется несколько отгулов.
Марти явно выпроваживал меня, но я даже не шевельнулся.
— О'кей. Держи при себе свои доказательства. Но, по крайней мере, Марти, будь со мной честным. Остался в тебе хоть какой-нибудь здравый смысл или на тебя давит герр шериф?
— Хватит, Расс. Если хочешь знать, чем занимается полиция, возвращайся сюда работать.
— Но что подсказывает тебе твой внутренний голос?
— И где же я прочитаю о том, что говорит мне мой внутренний голос?
— Нигде. Не забывай, что я еще никогда не подводил тебя, равно как и никого другого из тех, кто носит значок полицейского.
— Ты подвел Эрика Вальда.
— У него нет значка.
— Как, впрочем, и у тебя. Ладно, слушай. Группа по связи с общественностью действительно считает дела Эллисонов и Фернандезов однотипными, но я скажу тебе следующее: мы имеем дело с совершенно разными случаями, по крайней мере с двумя разными убийцами, а отнюдь не с одним. Хотя, если быть честным, тот, кто убил Эллисонов, на самом-то деле ничего не похитил.
Догадка переросла в убеждение — Марти просто играет со мной, выдавая мне никуда не годную информацию, чтобы толкнуть меня на неверный путь либо поскорее выпроводить из своего офиса. Мне вдруг пришло в голову и показалось очень странным, почему на всех снимках, которые он показал мне, совершенно отсутствуют стены комнат. Одни лишь тела.
— Ну дай мне хотя бы одну-единственную зацепку об этом парне, Марти.
— Об этих парнях.
— Ну хорошо, об этих парнях.
— Я дал тебе все, чем располагаю сам.
— Но если это произойдет еще раз, как ты тогда будешь чувствовать себя?
— До встречи, Расс. И учти, если я прочитаю хоть строчку о том, что ты здесь узнал, больше никогда ничего не получишь. Надеюсь, я не должен предупреждать тебя об этом.
— Можешь не волноваться.
Я встал, собираясь уходить. Марти рассматривал капельку крови, выступившую на кончике его пальца.
— Ты не видел Эмбер в последнее время? — спросил я.
Не глядя на меня, Пэриш покачал головой.
Зазвонил телефон. Он протянул руку, но прежде чем взять трубку, согнутой в локте рукой смахнул со лба пот.
Я чуть задержался, желая узнать, не об Эмбер ли это сообщение.
— Привет, дорогая, — сказал Марти.
Глава 4
Из машины я позвонил в «Журнал» моему редактору.
Телефоны в машинах предназначены для людей, которым кажется, что они представляют собой большую ценность, чем они есть на самом деле. Но также они нужны и тем, кто не хочет, чтобы их увидели звонящими куда-то или кому-то. Как прошлой ночью не хотел я, чтобы кто-то увидел меня звонящим Эмбер. Или вот как сейчас.
Моего редактора зовут Карла Дэнс. Это невысокая, коренастая женщина, чертовски умная и неизменно уравновешенная. На протяжении десяти лет она выдает мне деньги именно в те моменты, когда я особенно нуждаюсь в них.
Мне она очень нравится, и, думаю, я нравлюсь ей тоже.
Ее отец болен раком, и Карла ухаживает за ним, кроме тех часов, которые проводит на работе. Когда девятнадцать месяцев назад врачи поставили Изабелле диагноз, мы с Карлой провели несколько мучительных часов в баре, расположенном над офисом «Журнала». Кое-какие из ее взглядов, приобретенных собственной тяжелой практикой, помогли мне. Карла уже тогда знала то, что мне лишь предстояло узнать: если у любимого человека запущенный рак, граница между надеждой и отчаянием настолько узка, что пересекать ее приходится в обоих направлениях тысячу раз в день. Подобное способно свести с ума любого.
Также я понял, мы представляем собой закрытое от постороннего глаза общество. Мы — те, кто любит больных раком и ухаживает за ними. Вырываясь из своего замкнутого мира в нормальную жизнь, при встрече со здоровыми людьми, мы надеваем маски оптимистов с дежурными улыбками. Но друг с другом мы можем быть самими собой — слабыми, нуждающимися в поддержке, подавленными из-за того, что любимый нами человек пробудет с нами не так долго, как нам хотелось бы. Мы представляем собой сообщество беспомощных помощников. И все же есть в нашей взаимной связи нечто от веры бойцов, каждый из которых находится один в своем окопе, и что-то очищающее, что я испытал много лет назад в церкви.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал я.
— Воскресный журнал заплатит намного больше, если, конечно, не очень жуткая история.
— Очень жуткая. Я бы назвал мои новости трагичными. Действительно трагичными.
— Убийство?
— Да.
— Эллисоны?
Я не упомянул, что Карла Дэнс, помимо всего прочего, еще и ясновидящая.
— Да.
— По какой причине?
— Он сделал то же самое, что с Фернандезами.
— Расовые проблемы? Они вызывают бурную реакцию. Нам надо быть осторожными.
— Пусть эта история просочится, а там посмотрим, какая будет реакция.
— Меня беспокоит и сама история, и реакция.
— Но сначала мне нужно кое-что другое — пространство для очередного материала о «Дине». Не обязательно на первой полосе.
— Опять «Дина»?
— На следующей неделе ожидается большая игра.
«Дина» — это солидный агрегат, предназначенный для идентификации личности по генетической структуре, который окружная криминалистическая лаборатория купила годом раньше. Он стоил восемьсот тысяч долларов, но пока не выдал и толики серьезных доказательств. Хотя с ним начали проводить эксперименты. За последние два года было два случая отмены приговора высшими калифорнийскими судами и один случай, когда подсудимого оправдали присяжные, поверившие, без тени сомнения, генетической информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120