Или своему… желанию?
Бессознательно, как в полусне, Колли сбросил ботинки. Двигался он словно марионетка, которой управляет воля кукловода.
Зачем-то он нагнулся, взял ботинки, поставил их у порога, а выпрямившись, ощутил, что чем-то перепачкал руку, и вытер ее о штанину. По всей видимости, он все-таки ступил во влажный цемент.
А потом он повернул дверную ручку.
Дверь не поддалась, и тут Колли понял, что она заперта изнутри, а у него нет ключа. Наверное, у Престона ключ есть. Он зарычал от ярости и, не сознавая, что делает, нажал на дверное стекло. Совершенно неожиданно оно подалось, Колли осторожно вынул его и ступил внутрь.
Теперь они были в комнате вдвоем. Он и она.
Он аккуратно вставил стекло на место и стоял, тяжело дыша, и ждал, что она проснется, закричит, прикажет ему уйти.
Но она по-прежнему сладко спала.
– Лейни.
Он умолял. Если она сейчас проснется, к нему вернется рассудок. Он стряхнет с себя наваждение и уйдет.
Звук его шагов скрыло жужжание вентилятора. А свеча как будто разгорелась, или глаза его привыкли к мраку. Так или иначе, его взору открылись новые сокровища.
Она лежала на спине. Голову Лейни повернула набок, так что Колли видел только ее профиль и изящную длинную шею. Темные шелковистые волосы разметались по подушке. Покрывало ее только полотенце, но и то, что он мог видеть, сводило Колли с ума.
Гладкие загорелые руки. Плоский живот. Линии ее ног уходили в темноту. Одна грудь скрыта от эфемерного света свечи, другая освещена.
Колли не смог бы оторвать взгляда, даже если бы речь шла о его жизни. Он умер бы на месте и все-таки смотрел бы до последнего вздоха.
Он протянул руку, рука дрожала. Внезапным порывистым движением он погасил свечу. Осталась только темнота. И еще она и он, одни. Никто их не увидит.
Последним сверхчеловеческим усилием воли он тряхнул спинку кровати.
– Лейни.
Собственный голос показался ему незнакомым. Наверное, из-за того, что дрожал от страсти.
Что-то со стуком упало с кровати. Колли нагнулся и нащупал – бутылку. Содержимое лилось ему на руки. Джин.
Он не знал, сколько обжигающей жидкости она приняла внутрь и сколько пролилось на пол. Но теперь он чувствовал отчетливый запах алкоголя, смешивавшийся с ароматом, исходившим от ее волос.
Резким движением он поставил бутылку на столик. Приступ гнева только подстегнул его желание. Раньше Лейни не пила спиртного. А теперь она пришла в эту комнату и напилась до бесчувствия – вот что с ней сделало нынешнее лето.
Его Лейни, нагая и пьяная, лежит на кровати в ожидании самца.
Он сознательно распалял в себе злобу и даже отвращение, но похоть была сильнее его и его воли.
Сейчас он разбудит ее, вот и все.
Его пальцы тронули то место на ее груди, куда падал луч луны. Слишком темно. Он ничего не видел. Зато слышать он мог – собственное тяжелое дыхание. И думать мог: нельзя этого делать. И чувствовать мог. О да, чувствовать он мог! У нее теплая упругая кожа, и сосок мгновенно затвердел под его пальцами.
Она ждала другого, напомнила ему его совесть. И спит она так крепко, что даже не узнает о приходе Колли.
Она не узнает, кто стоял над ней и умирал от того, что ему не суждено быть с нею.
А потом желание овладело им, и он без борьбы уступил.
Он займет место Престона. На одну безумную ночь он станет ее любовником.
И он им стал.
Милосердная память отпустила его наконец, и он оказался опять возле «Магнолии» ярким солнечным утром.
И она была здесь, а Уэй и другие усердно старались взломать замурованную дверь погреба.
Мир обрушился на него вместе с сознанием непоправимой вины.
Боже, прости меня, и ты, Лейни, тоже. Пожалуйста, прости.
Глава 19
Лейни услышала крик, но слов не разобрала. Кричал мужчина. Джеймс Ролинс.
Почему он кричал? Наверное, от радости, что в подвале нет его сына.
А потом – голоса, тысячи голосов вокруг. Подошел шериф Роберсон и сказал Уэю:
– Мы нашли его. Ты был прав.
– Что? – шепнули онемевшие губы Лейни.
– Лейни, послушай меня.
Голос ее кузена звучал твердо, но в нем слышались тревожные нотки. Ноги ее подкосились, и Уэй подхватил ее. Небо, только что такое голубое, сделалось красным, потом черным. Уэй сильно встряхнул ее за плечи.
Он не успел ответить на вопросы, готовые сорваться с ее губ, когда раздался новый крик. Теперь слова были явственно слышны.
– Пистолет! Уэй, взгляни, здесь пистолет!
Уэй отпустил Лейни и опрометью бросился к погребу.
Лейни не видела полицейских, копошившихся возле погреба. Зато она увидела, как с бокового крыльца дома Оливии выходит Сюзан. Великанша подошла к Деборе и взяла ее под руку.
Что-то страшное вынесли из погреба.
– Прикройте тело! – рявкнул шериф.
– Боже, мой мальчик, мой бедный мальчик! – причитал Джеймс. – Что я скажу его матери?
– Этому револьверу по крайней мере пятьдесят лет, – веско заявил частный детектив. Он, очевидно, старался показать, что тоже знает свое дело, пусть даже тело обнаружил не он. – Револьвер в хорошем состоянии, если только вода его не повредила. Беднягу застрелили. Одна пуля попала в сердце, другая в низ живота.
Лейни зажала рот руками, чтобы не закричать.
Быстрыми шагами к погребу подошел Колли Ролинс.
– Задержите его, – бросил детектив.
– Уберите руки! – рявкнул Колли, когда полицейский попытался взять его за запястье.
Тот замер в нерешительности. Колли мимо него подошел к Лейни, ничего не говоря, отвел ее от Уэя, крепко обнял и спрятал ее голову у себя на груди.
– Он умер. Какой ужас, он умер, – бессмысленно бормотала Лейни.
К Лейни приблизился Джерри. В руке, обтянутой резиновой перчаткой, он держал пистолет. За его спиной маячил частный сыщик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107