Кьюджел отвечал вежливо, но без жара: даже
волшебная линза не могла изгнать из его памяти жир и грязь, из которых,
казалось, состояли женщины Смолода.
Он восхитительно позавтракал в павильоне, потом вернулся на площадь,
чтоб обдумать дальнейшие действия. Осмотр парка обнаружил, что воины
Гродза на страже. Значит, уйти и сейчас не удастся.
А благородное сословие Смолода занялось развлечениями. Одни
отправились на луга, другие на лодках поплыли к северу. Старейший, принц с
проницательным взглядом и благородной внешностью, сидел один на своей
ониксовой скамье, погрузившись в глубокие раздумья.
Кьюджел подошел к нему; Старейший встал и с умеренной сердечностью
приветствовал его.
- Я обеспокоен, - объявил он. - Несмотря на все здравомыслие,
несмотря на твое неизбежное незнание наших обычаев, я чувствую, что
совершилась несправедливость, и не знаю, как ее исправить.
- Мне кажется, - ответил Кьюджел, - что сквайр Бубач Анг, хоть,
несомненно, и достойный человек, все же не обладает дисциплиной,
соответствующей совершенству Смолода. По моему мнению, ему полезно было бы
еще несколько лет провести в Гродзе.
- Что-то в твоих словах есть, - ответил старик. - Небольшие личные
жертвы иногда необходимы для блага общества. Я уверен, что если бы
возникла необходимость, ты бы с радостью вернул линзу и записался бы в
Гродз. Что такое несколько лет? Пролетят, как бабочка.
Кьюджел сделал вежливый жест.
- Можно бросить жребий, и проигравший отдаст свою линзу выигравшему.
Я сам готов бросать жребий.
Старик нахмурился.
- Ну, это отдаленная возможность. Тем временем ты должен принять
участие в нашем веселье. Если можно сказать, у тебя представительная
фигура, и некоторые принцессы уже посматривают в твоем направлении. Вот,
например, прекрасная Удела Наршаг... или Зококса, Лепесток Розы... а вон
там живая Ильву Ласмал. Не упускай своего: у нас в Смолоде неограниченные
возможности.
- Прелесть этих леди не ускользнула от моего внимания, - ответил
Кьюджел. - К несчастью, я связан обетом воздержания.
- Несчастный! - воскликнул Старейшина. - Принцессы Смолода - верх
совершенства! И обрати внимание - еще одна добивается твоего внимания!
- Но, конечно, ее интересуете вы, - сказал Кьюджел, и Старик
отправился разговаривать с молодой женщиной, которая въехала на площадь в
величественной повозке в форме лодки, двигавшейся на шести лебединых
лапах. Принцесса опиралась на стенку розового бархата и была так хороша,
что Кьюджел пожалел о разборчивости своих воспоминаний, которые заставляли
видеть спутанные волосы, бородавки, свисающую нижнюю губу, потные морщины
и складки. Принцесса и в самом деле была как воплощение сна: стройная,
изящная, с кожей цвета крема, изысканным носиком, большими задумчивыми
глазами и очаровательным гибким ртом. Ее выражение заинтересовало
Кьюджела: оно казалось более сложным, чем у других принцесс, - задумчивым
и печальным, пылким и неудовлетворенным.
На площади появился Бубач Анг, одетый по-военному: в латах, шлеме и с
мечом. Старейшина пошел поговорить с ним; и, к раздражению Кьюджела,
повозка принцессы направилась к нему.
Он подошел ближе.
- Да, принцесса; мне кажется, ты обратилась ко мне.
Принцесса кивнула.
- Я раздумываю над тем, как ты оказался здесь, в северных землях. -
Она говорила негромким музыкальным голосом.
Кьюджел ответил:
- У меня здесь дело; я лишь ненадолго останусь в Смолоде, потом
направлюсь на восток и юг.
- И какое же у тебя дело?
- Откровенно говоря, меня привела сюда злоба одного волшебника. Я тут
совсем не по своему желанию.
Принцесса негромко рассмеялась.
- Я редко вижу незнакомцев. Но люблю новые лица и новые разговоры.
Может, ты придешь в мой дворец, и мы поговорим о волшебстве и о странных
обстоятельствах на умирающей земле.
Кьюджел сдержанно поклонился.
- Ты очень добра. Но поищи кого-нибудь другого; я связан обетом
воздержания. И не проявляй неудовольствия, потому что так же я ответил и
Уделе Наршаг, и Зококсе, и Ильву Ласмал.
Принцесса подняла брови, поглубже откинулась на сидение. Она слегка
улыбнулась.
- Да, да. Ты суровый человек, строгий и безжалостный, если
отказываешь стольким умоляющим женщинам.
- Так оно есть и так должно быть. - Кьюджел отвернулся и оказался
лицом к лицу со Старейшиной, за которым виднелся Бубач Анг.
- Печальные обстоятельства, - беспокойным голосом сказал Старейший. -
Бубач Анг говорит от имени деревни Гродз. Он объявляет, что до
восстановления справедливости больше не будут доставляться продукты.
Жители Гродза требуют, чтобы ты отдал свою линзу Бубачу Ангу, а сам
отправился в распоряжение карательного комитета, который ждет вон там.
Кьюджел с тяжелым сердцем рассмеялся.
- Что за нелепое требование! Ты, конечно, заверил их, что мы, в
Смолоде, будем есть траву и разобьем свои линзы, прежде чем согласимся на
такое мерзкое требование.
- Боюсь, что я стал затягивать время, - ответил Старейший. - Мне
кажется, что жители Смолода предпочтут более гибкий образ действий.
Что он имел в виду, было ясно, и Фиркс в раздражении ожил. Чтобы
правильно оценить обстоятельства, Кьюджел закрыл правый глаз и открыл
левый.
Несколько жителей Гродза, вооруженных серпами, мотыгами и дубинами,
ждали в пятидесяти ярдах; очевидно, это и есть карательный комитет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66