Горячо советую использовать
кого-нибудь другого!
Фарезм не обратил внимания на его слова.
- Миссия, разумеется, заключается в том, чтобы привети этот шар в
контакт со ВСЕОБЩНОСТЬЮ. - Он достал комок спутанного серого вещества. -
Чтобы облегчить поиск, даю тебе этот инструмент. Он соотносит все
существующие в мире слова с известной тебе системой значений. - Фарезм
сунул комок в ухо Кьюджелу, и там он сейчас же присоединился к слуховым
нервным окончаниям. - Теперь, - сказал Фарезм, - в течение трех минут
послушав незнакомый язык, ты сможешь свободно им пользоваться. И еще один
предмет, повышающий возможность успеха, - вот это кольцо. Видишь его
камень: когда ты окажешься на расстоянии лиги от ВСЕОБЩНОСТИ, огонек в
камне будет указателем пути. Ясно?
Кьюджел неохотно кивнул.
- Нужно подумать еще об одном. Предположим, твои вычисления неверны и
ВСЕОБЩНОСТЬ вернулась в прошлое только на девятьсот тысяч лет. Что тогда?
Я должен окончить жизнь в этом предположительно варварском времени?
Фарезм недовольно нахмурился.
- Это предполагает ошибку в десять процентов. Моя система редко
допускает ошибку больше одного процента.
Кьюджел начал подсчитывать, но Фарезм указал на черный диск.
- Назад! И не двигайся во избежание худшего!
Кьюджел, вспотевший, на дрожащих ногах, вернулся в указанное место.
Фарезм отошел в конец комнаты и вступил в кольцо из золотой трубки,
кольцо тут же поднялось и спиралью охватило все его тело. Со стола он взял
четыре черных диска и начал жонглировать ими с такой фантастической
ловкостью, что они расплывались в глазах Кьюджела. Наконец Фарезм отбросил
диски; вращаясь, они повисли в воздухе, постепенно приближаясь к Кьюджелу.
Затем Фарезм достал белую трубу, прижал ее к губам и произнес
заклинание. Труба раздулась и превратилась в огромный шар. Фарезм закрыл
ее конец и, произнося громогласное заклинание, бросил ее на вращающиеся
диски. Все взорвалось. Кьюджела подхватило, сжало, понесло одновременно в
разных направлениях, в то же время его продолжало сжимать со всех сторон -
толчок в противоположном направлении, эквивалентный давлению в миллион
лет. И среди ослепительных вспышек и искаженных изображений Кьюджел
потерял сознание.

Кьюджел проснулся в оранжево-золотом блеске солнца - такого солнца он
раньше никогда не знал. Он лежал на спине, глядя в теплое голубое небо,
более светлое и мягкое, чем небо цвета индиго его собственного времени.
Он пошевелил руками и ногами и, не обнаружив никаких повреждений,
сел, потом медленно встал на ноги, мигая от непривычки к такому яркому
свету.
Топография изменилась совсем немного. Горы на севере казались выше и
круче, и Кьюджел не смог увидеть путь, по которому пришел (точнее, по
которому придет). На месте проекта Фарезма рос лес из деревьев с легкой
пушистой светло-зеленой листвой, на ветвях висели гроздья красных ягод.
Долина была такой же, но реки текли по другим руслам и на различном
удалении видны были три больших города. От долины поднимался незнакомый
терпкий запах, смешанный с запахами плесени и затхлости, и Кьюджелу
казалось, что в воздухе висит какая-то печаль; в сущности он решил, что
слышит музыку - медлительную грустную мелодию, такую печальную, что на
глаза наворачивались слезы. Он поискал источник этой музыки, но музыка уже
прекратилась, растворилась в воздухе, и только когда он перестал
прислушиваться, она вернулась.
Впервые Кьюджел взглянул на утесы, вздымавшиеся на западе, и на этот
раз ощущение deja-vu стало еще сильнее. Кьюджел удивленно потянул себя за
подбородок. Через миллион лет он вторично увидит эти утесы, значит, сейчас
он их видит в первый раз. Но это также и второй раз, потому что он хорошо
помнит предыдущую встречу с холмами. С другой стороны, нельзя нарушать
логику времени, и в соответствии с этой логикой все-таки нынешний взгляд
на утесы - первый. Парадокс, подумал Кьюджел, трудная задача! Но что
вызывало это странное чувство знакомости, которое он ощутил в обоих
случаях?
...Кьюджел отказался от этой темы как не сулящей никакой выгоды и уже
начал поворачиваться, когда его взгляд уловил какое-то движение. Он снова
взглянул на утесы, и воздух вдруг заполнился уже слышанной им музыкой -
музыкой боли и экзальтированного отчаяния. Кьюджел смотрел в удивлении.
Большое крылатое существо в белом пролетело в воздухе над утесами. Крылья
у него огромные, с ребрами из черного хитина, соединенными серой
перепонкой. Кьюджел в благоговейном страхе следил, как оно исчезло в
пещере высоко в одном из утесов.
Прозвенел гонг; откуда он звонит, Кьюджел не смог определить.
Отголоски дрожали в воздухе; когда они стихли, неслышная музыка снова
стала почти ощутимой. Из долины появилось крылатое существо, оно несло
человека, возраст и пол которого на расстоянии Кьюджел не смог определить.
Существо повисло над утесами и выпустило свою ношу. Кьюджелу показалось,
что он слышит слабый крик, музыка звучала печально, величественно,
благородно. Тело, казалось, медленно падает с большой высоты; но вот оно
ударилось о землю у основания холмов. Крылатое существо, выронив человека,
скользнуло на утес, сложило крылья и стояло, как часовой, глядя на долину.
Кьюджел спрятался за скалой. Заметили ли его? Он не знал. Глубоко
вздохнул. Этот печальный золотой мир прошлого ему не нравится;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66