Старую пропыленную одежду сменил обычный темный костюм, а седые волосы, тщательно вымытые, казались почти белыми и были аккуратно причесаны.
Я пожал ему руку: влажная, как и в прошлый раз.
— Вам уже лучше, господин Вест? — спросил я.
— Да, благодарю вас.
— Перескажите моему сыну все, что вы только что сообщили, — велел Малкольм. — Плохие новости.
Сыщик виновато улыбнулся мне и раскрыл записную книжку, которая лежала у него на коленях.
— Госпожа Вивьен Пемброк не может вспомнить, чем она занималась в прошлую пятницу, — начал он, — а во вторник она была дома одна, разбирала подшивки старых журналов.
— И что плохого в этом сообщении? — не понял я.
— Не будь таким бестолковым, — с раздражением сказал Малкольм. — Это значит, что у нее нет алиби. И ни у кого изо всей этой проклятой своры тоже нет алиби!
— Вы проверили уже всех? — удивленно спросил я. — У вас же совсем не было времени.
— Не было, — согласился он.
— Нечего без толку болтать! — Малкольм махнул рукой. — Господин Вест, рассказывайте ему все.
— Я позвонил миссис Беренайс Пемброк — Вест выразительно вздохнул. — Она назвала меня неприятным типом.
Малкольм угрюмо хмыкнул.
— Язык как плеть из шкуры носорога!
Вест поежился, как будто его все еще стегали бичом, но сказал только очень сдержанно:
— С ней совершенно невозможно было разговаривать.
— Томас был дома, когда вы звонили? — спросил я.
— Нет, сэр, не было. Миссис Пемброк сказала, что он на работе. Я позже перезвонил в его кабинет, по номеру, который вы мне дали, надеясь, что он сможет сказать, где были он и его жена в интересующие нас дни. Но какая-то девушка сообщила мне, что господин Пемброк ушел из фирмы несколько недель назад и она не знает, где его можно найти.
— Вот как! — Это меня немного озадачило. — Я не знал.
— Я снова позвонил миссис Пемброк, чтобы узнать, где сейчас работает ее муж, и она предложила мне… э-э-э… умереть.
Томас работал на одной и той же кондитерской фирме с того дня, как окончил курс бухгалтерии и делопроизводства. Беренайс пренебрежительно отзывалась о его специальности, называла лавочником. Томас возражал, что хотя он и в самом деле незначительный чиновник, зато на нем лежит ответственность за оценку всех материалов, необходимых для каждого крупного контракта, он определяет их стоимость и передает сведения в управление. Повышения на службе Томас получал редко и очень незначительные, например, со второго ассистента на первого. К сорока годам он и сам, наверное, понял, что ему никогда не заседать в совете директоров. Как горько было, наверное, осознать свои скромные возможности, да еще когда Беренайс при каждом удобном и неудобном случае тычет это тебе в лицо. Бедный старина Томас…
— Миссис Джойси Пемброк, — продолжил Вест, — единственная, кто помнит, чем занималась в интересующее нас время. И в пятницу, и в следующий вторник она играла в бридж. Ей не понравилось мое «назойливое любопытство», как она выразилась, и она не захотела назвать своих партнеров, чтобы не втягивать их в это дело.
— Можете вычеркнуть госпожу Джойси Пемброк, — сказал я.
— А? — не понял Малкольм.
— Ты прекрасно знаешь, — сказал я, — что Джойси не собиралась тебя убивать. Если бы могли быть какие-то сомнения, ты не поехал бы вчера в ее машине.
— Ладно-ладно, — проворчал он. — Вычеркните Джойси.
Я кивнул Весту, и он провел поверх имени моей матери жирную черту.
— Вчера я звонил миссис Алисии Пемброк и чуть позже миссис Урсуле Пемброк, — на лице сыщика не отразилось никакого удовольствия при воспоминании об этих звонках. — Госпожа Алисия велела мне не совать нос в чужие дела, а госпожа Урсула, видимо, плакала и не захотела со мной разговаривать. — Норман Вест беспомощно развел руками. — Мне не удалось убедить никого из них в необходимости доказуемых алиби.
— Не создалось ли у вас впечатления, что до вас у них побывали полицейские с теми же самыми вопросами? — спросил я.
— Нет, ничего подобного.
— Что я вам говорил? — сказал Малкольм. — Полицейские не поверили, что меня хотели убить. Они решили, что я сам все подстроил!
— Даже так…
— Они проверили всех и каждого, когда убили Мойру, что ты, не сомневаюсь, хорошо запомнил, и получили только кипу безупречных алиби. А теперь эти полицейские даже не побеспокоились хотя бы снова всех опросить!
— У тебя случайно нет при себе номера полицейского участка?
— Есть, конечно, — буркнул он, вынул из внутреннего кармана записную книжку и вырвал оттуда листок. — Но они все равно тебе ничего не скажут. Это то же самое, что разговаривать с железной дверью.
Я отметил, что номер у них не изменился, и попросил пригласить старшего инспектора.
— По какому вопросу, сэр?
— По поводу покушения на убийство господина Малкольма Пемброка неделю назад.
— Минуточку, сэр.
Через некоторое время в трубке раздался другой голос, равнодушный и монотонный:
— Чем могу быть вам полезен, сэр?
— Я по поводу покушения на убийство господина Малкольма Пемброка…
— А кто вы, сэр?
— Его сын.
— Э-э-э… который из?
— Ян.
Послышалось шуршание бумаги.
— Назовите, пожалуйста, дату вашего рождения — чтобы удостоверить свою личность.
Я удивился, но назвал. Тогда голос в трубке спросил:
— Вы хотите что-нибудь сообщить?
— Мне бы хотелось знать, как продвигается расследование.
— Мы не вправе обсуждать это.
— Но…
— Но я могу сказать вам, сэр, что расследование по делу о якобы имевшем место покушении вскоре будет закрыто.
— Что значит «якобы имевшем место»?!
— Это действительно так, сэр. Не было обнаружено ни единого доказательства того, что на месте происшествия был кто-то посторонний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111