– Говорят, она жила в башне, потому что оттуда видна часовня, – сообщила ей стоящая рядом Мейзи.Шарлотта взглянула на служанку и отвела глаза. С тех пор как Мэтью уехал, Мейзи вела себя тихо и незаметно, словно искра жизни погасла в ней вместе с его отъездом.– Она не перестала любить его, даже когда он умер, – продолжала Мейзи. – Тридцать лет.Шарлотта промолчала. Да и что она могла сказать? Что подобная неумеренность в горе кажется ей чрезмерной? Что жизнь Нэн должна была пройти в радости, а не в печали?Ей надо было принять решение, но она не чувствовала в себе сил. Теперь Балфурин принадлежал Диксону. Она должна отсюда уехать. Или взять у графа замок в аренду, чтобы в нем продолжала работать школа. Примет ли он ее условия?«Меня зовут Диксон Роберт Маккиннон. Я кузен Джорджа. Некоторые называют меня безжалостным, и лишь немногие считают добрым».Шарлотта гнала от себя воспоминания.Почему она не догадалась?Он сказал ей, что он – Джордж, и она поверила. Какая же она тупица!Бедная Шарлотта Маккиннон – даже не может отличить собственного мужа от постороннего. Да она станет притчей во языцех! Шарлотта Маккиннон не узнала сбежавшего мужа!Шарлотта мотнула головой, пытаясь прогнать мрачные мысли.Позор! Стыд и позор! В этом все дело. Как она будет смотреть в глаза людям? Все они будут задаваться тем же вопросом. Неужели она не знала?Нет, не знала.Она была зачарована человеком, который назвался ее мужем. Человеком, который покинул Балфурин в тот самый день, когда нашли Джорджа.Она сама попросила его уехать, и он уехал. Не позволила ему говорить, и он промолчал. Ей хотелось побыть одной, и все с уважением отнеслись к этому желанию.Неужели никто не понимает, что она сама не знает, чего хочет?– У меня для вас письмо, ваше сиятельство, – сказала Мейзи.Шарлотта резко обернулась. На миг, краткий, быстротечный миг, она вдруг поверила, что письмо от него, и протянула руку. Но почерк был женским, к тому же знакомым.– Что с вами, миледи? – встревожилась Мейзи. – Вы нездоровы?– Со мной все в порядке, – глухо ответила Шарлотта, распечатала конверт и стала читать.– Плохие новости, миледи?Шарлотта взглянула на служанку.– Странно. Я почти ожидала этого письма. Нет, никаких плохих новостей. Это от моей матери, Мейзи, – объяснила она. – Родители приглашают меня в гости в Англию. – Она подняла письмо к глазам и прочитала: – «Настало время забыть наши разногласия. Мы так страстно хотим тебя повидать, Шарлотта». – Она снова посмотрела на Мейзи. – Они обещают послать за мной свой лучший экипаж. – Услышали о смерти Джорджа? Сочли приемлемой в роли вдовы? Или прошло столько времени, что родители простили ей неповиновение?Как странно, что для нее это не имеет теперь никакого значения.– Разве вы не об этом мечтали, ваше сиятельство?– Сама не знаю, – честно призналась Шарлотта. – Я много лет ждала этого письма, а сейчас оно мне не нужно.Мейзи улыбнулась, но улыбнулась с усилием.– Многие люди нам совсем не нужны в жизни, ваше сиятельство. Другое дело – ждать кого-то, кто очень нужен.– Ты говоришь о Мэтью, правда, ведь?– Да, о нем. Думаю, у нас не все будет легко, он китаец, я – из Шотландии.– Но ты ведь хочешь, чтобы он был в твоей жизни?Улыбка Мейзи стала шире.– Нет, ваше сиятельство. Он мне просто нужен. А вам миледи? Вам кто-нибудь нужен?Шарлотта пропустила вопрос мимо ушей, но Мейзи не отступилась:– Иногда мужчин надо подтолкнуть. Иначе они не поймут знаков, которые мы им посылаем. Вроде тех, что вы посылали его сиятельству.– Я и не знала, что посылаю какие-то знаки.Мейзи с упреком посмотрела на хозяйку. Тогда Шарлотта решила, что лучше молчать, но, казалось, служанка не оставит ее в покое.– Вы хотите сказать, что все ваши страстные взгляды были случайными?– Не посылала я ему никаких страстных взглядов, – рассердилась Шарлотта.– Как раз посылали, ваше сиятельство, и очень часто. А иногда вздыхали и смотрели ему в глаза как влюбленная девчонка. Хорошо, что новый семестр еще не начался. Вы были бы плохим примером всем этим чувствительным девицам.– Никогда в жизни не слышала таких несправедливых слов, Мейзи!– Может быть, вы, ваше сиятельство, просто сами не замечали, что делаете. Такое бывает. Сама-то я знала, что глазею на Мэтью как глупая девчонка. Но я думаю, что женщины должны восхищаться мужчинами. От этого мужчины чувствуют себя героями и красавцами. Но ведь с женщинами все обстоит так же. Иначе откуда мы узнаем, что они считают нас красивыми?Шарлотта взглянула на Мейзи:– Диксон никогда так на меня не смотрел.– Когда вы сами смотрели на него, то – нет, а на самом деле смотрел, и еще как!– Правда?Мейзи кивнула.– Отчего это ты стала такой опытной в делах женщин и мужчин, а? – с лукавой улыбкой спросила Шарлотта.– Во всяком случае, не от подслушивания под дверями «Просветительского общества», – ответила Мейзи и посмотрела на хозяйку, лицо которой залилось краской смущения. – Какую ерунду они обсуждали! Моя мать всегда говорила, что любовь – лучший учитель и что ты сама сообразишь, что делать с руками и ногами и со всем остальным, если ляжешь в постель с человеком, которого любишь.– Похоже, твоя мать очень мудрая женщина.– А как же иначе! Нас у нее двенадцать человек, а внуков хватит на целую деревню. Интересно, что она скажет, если один будет китайцем?– Так ты беременна, Мейзи? – с тревогой спросила Шарлотта.Казалось, Мейзи ничуть не обиделась на вопрос.– Пока нет, но я буду счастлива, если это случится. – Она опустила глаза. – Ваше сиятельство, я не хочу прожить жизнь, как Нэн, – всегда желать того, что Бог не может тебе дать.Она повернулась и вышла, оставив Шарлотту с мертвыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87