Через мгновение он уже опять целовал ее, и Шарлотта с восторгом отдавалась волшебным чувствам.Ему довелось уложить в постель достаточное количество женщин, но с Шарлоттой он чувствовал себя неловким, неопытным юнцом, желание которого превосходит умение. Или мужчиной, который оказался не в своей стихии и со всем своим опытом и талантом не знает, как подойти к такой женщине, как Шарлотта, чтобы она дрожала от страсти так, как дрожит он сам.Свечи мерцали, тени стали глубже, капельки пота покрыли его тело, а он весь отдался сладкому безумию этого слияния.Ему хотелось прошептать ее имя, предупредить, что он не всесилен и не может сдерживаться без конца.– Дай мне знать, Шарлотта, – прошептал он, – я хочу почувствовать, когда ты достигнешь вершины. Хочу понять, когда страсть ослепит тебя и ты не сможешь больше дышать.«И скорее, пожалуйста, скорее!»Она медленно раскачивала головой из стороны в сторону, словно сейчас на кровати разыгрывалась жаркая, но молчаливая битва. Понимает ли она, как отчаянно жаждет он высвобождения? Знает ли, чем это обернется для нее?Снова, снова и снова он бросался вперед и возвращался. Двигался мягко и слишком медленно, чтобы разрядить собственное напряжение и удовлетворить страсть.«Ну! Поспеши! Пожалуйста, поспеши!»Внутренний голос кричал ему, что долго он сдерживаться не сможет. Страсть заставляла рваться к концу и повторять его снова и снова. Он выныривал на поверхность и вновь погружался в горячую влагу ее лона. Крик, похожий на стон, грозил вырваться из его губ. Руки его дрожали. Пора было отдаться на милость собственного тела, собственной страсти, примириться с неизбежностью завершения. Ему так хотелось снова и снова испытывать это сладкое и мучительное удовольствие. Так и будет. Он запрет дверь и целую неделю не будет выпускать ее из постели. Целую неделю… и всю жизнь.– Сейчас! – хрипло повторил он и рванулся вперед. – Сейчас. – И почувствовал, как она задрожала. Тогда он прижался к ней всем телом, чувствуя дурманящий запах женского тела и сотрясающую ее дрожь, и лишь тогда позволил себе без оглядки нырнуть в накатившую волну наслаждения. Глава 15 Диксон проснулся на рассвете и обнаружил, что в кровати он снова один. Ночью Шарлотта, очевидно, вернулась к себе в комнату. Что ж, возможно, это к лучшему. Проснись он рядом с нею, повторение было бы неизбежно, а это все усложнило бы.Он уже нарушил свои обеты и нанес ущерб собственной чести. Ситуацию следовало обдумать, не сбрасывая со счетов того, что он страстно желал все повторить, и повторять бесконечно.Диксон оделся, вышел из хозяйских покоев и прошел через холл к знакомой двери. Поднял кулак, собираясь постучать, и замер на месте. Что он ей скажет?«Я не Джордж». Хоть какая-то дань его чести. «Я Диксон, его кузен… Ты меня обворожила…»Но еще не сказав ни слова, он может броситься ее целовать… Сверкнут ли ее глаза? Вспыхнут ли щеки? Улыбнутся ли припухшие губы?Ответит ли она на его поцелуй? И пригласит ли войти?На краткое мгновение Диксон отдался воспоминаниям о минувшей ночи, потом отбросил их прочь, ведь он не был даже уверен, что она вообще откроет дверь.Может быть, Шарлотта сожалеет о том, что было ночью?Диксон никогда не считал себя трусом, но в этот миг мужество едва не изменило ему.– Она еще спит, ваше сиятельство.Диксон обернулся и увидел идущую по коридору Мейзи. Сегодня она заметно хромала, как будто недавно слишком много ходила пешком.– Я заходила к ней пять минут назад. Она так уютно свернулась под одеялами. Думаю, раньше полудня она не встанет.Значит, будет отсрочка.– Что-нибудь ей передать, ваше сиятельство?Диксон покачал головой:– Нет-нет. Я не хочу ее беспокоить, Мейзи.Диксон развернулся и направился в башню. Раз нельзя повидать Шарлотту, он повидается хотя бы с Нэн. Постучав в дверь, он стал ждать, потом постучал снова и наконец услышал какой-то шум изнутри.– Нэн? Ты здорова? Можешь принять гостя?– Мальчишка! Я стара, а не больна.Диксон вошел. Нэн сидела у окна. На подоконник падали лучи утреннего солнца. В ярком свете женщина выглядела еще более дряхлой и сморщенной, чем несколько дней назад. Время бежало для них обоих, но для Нэн это была последняя гонка.– Как ты себя чувствуешь, Нэн?Нэн усмехнулась:– Не так уж плохо.Диксон протянул руку и поправил на старухе шаль. Нэн оттолкнула его руку. Диксона поразил ледяной холод ее пальцев.– У тебя совсем холодные руки.– Моя кровь стынет не из-за зимы, а от старости.Огонь в камине почти погас. Диксон пошевелил дрова кочергой и вернулся к хозяйке.– В Балфурине есть комнаты потеплее.– Я никуда отсюда не пойду. – И она отвернулась к окну, словно не желая продолжать разговор.– Тогда я велю принести побольше дров.– Эта девчонка следит за огнем. Лучше спроси меня, что я делаю в одиночестве. Жизнь без любви хуже телесных страданий. Мечта о смерти – плохое утешение.Не зная, что на это ответить, Диксон взял стул и сел рядом с женщиной. Слова тут бессильны. Помолчав, он все же заговорил:– Я был в склепе и ничего там не нашел.Она молча улыбнулась.– Но орнамент на саркофаге графа такой же, как на камине в библиотеке.– Ты всегда был хитрым мальчишкой, – отозвалась Нэн. – Из вас двоих я всегда считала тебя более сообразительным. Джорджу потребовалось больше времени.– Я нашел в камине тайник, но он пуст. Сокровища были там? Джордж нашел их? – Диксон достал найденный обрывок страницы и положил ей на колени.Глядя вдаль, Нэн продолжала улыбаться. Она молчала очень долго, но Диксон решил не уступать ей в терпении и тоже хранил молчание.– Джордж не однажды забирал из Балфурина все, что можно увезти в повозке, а нас оставлял умирать от голода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87