– Еще раз прости, Шарлотта. Этого нельзя было допускать.– Джордж, я вовсе не уверена, что в таком настроении ты мне нравишься. И разумеется, я этому твоему настроению вовсе не доверяю. Прежде ты никогда не пытался заискивать передо мной.– Я и теперь не пытаюсь, – сухо возразил он. – Я просто извиняюсь за недопустимое поведение.– Твое недопустимое поведение.Он промолчал.Несколько минут они ехали в тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра, который снова усилился. Шарлотта испугалась, что буря утихла временно, а теперь может разыграться с новой силой. Она подняла хмурое лицо к небу и услышала за спиной смех Джорджа.– Шарлотта, буре ты приказать не можешь. Дождь либо будет, либо нет. И с этим ты ничего не сможешь поделать.– Я не хочу снова промокнуть. Сегодня и так тяжелый день, не хватало мне еще заболеть.– Ты часто простуживаешься? – спросил он.– Никогда.– Тогда зачем волноваться?Она бросила на него косой взгляд и отвернулась. Джордж продолжал улыбаться, и улыбка его была по-прежнему обворожительна.– Я не волнуюсь, а проявляю осторожность.– Полагаю, у тебя были для этого веские основания.– А вот думать об этом тебе не стоит, – суровым тоном объявила она.– Не стоит проявлять заботу? – спросил он.– И это – тоже. Но я о другом – на самом деле ты не можешь знать, о чем я собиралась говорить. Меня раздражают даже твои попытки это предугадать.– Отлично. Я попробую демонстрировать тупость. Вы, женщины, именно так думаете о мужчинах?– Вот и еще одна вещь, которую тебе следует запомнить, – холодно продолжила Шарлотта. – Я не похожа на других женщин.– И тебе не нравится, когда женщин пытаются лучше понять? Или я снова непозволительно проницателен?– Должно быть, в твоем гареме масса женщин, – парировала Шарлотта. – От них ты мог кое-чему научиться.Джордж снова улыбался. Шарлотта задумалась: сколько воспитанниц покидали в этом семестре Балфурин, мечтательно улыбаясь и бросая печальные взгляды в сторону хозяйских покоев?– У меня нет гарема, что бы там ни утверждал Мэтью.– Позволь мне усомниться, – непреклонным тоном произнесла Шарлотта. – Я представляю себе, каковы нравы в тех краях. Уверена, ты получал женщин в качестве даров.Джордж расхохотался. Шарлотту так поразил его смех, что она едва не упала с лошади.– «Добро пожаловать в нашу страну, вот вам в дар моя дочь!» Так, что ли? Уверяю тебя, ничего подобного там не было.– Во множестве стран на Востоке нет культа уважения к женщине.– Должен, к несчастью, согласиться с этим, – сказал он. – Но женщин мне не дарили, даже мужчины, которые испытывали ко мне благодарность.– За что?– Я обогатил их, – ответил он. – Они стали инвесторами в моей экспортной кампании. Я торгую. Вкладываю. То, что не нужно Пинанге, нужно Европе.– Знаешь, Джордж, ты должен узнать обо мне еще вот что: я достаточно умная. Со мной не следует обращаться как с ребенком. Я разбираюсь в экономике.– Тогда ты должна знать, что такое спрос и предложение. Я выясняю, на что есть спрос, и удовлетворяю его. Везде и всегда.– Ты торгуешь опиумом? – осторожно спросила Шарлотта.– Ни в коем случае.– Рабами?– Каким же замечательным человеком ты меня считаешь! Но с другой стороны, граф Марн вовсе не был образцом добродетели, ведь так?– Ты снова делаешь то же самое, – заметила Шарлотта.– Делаю – что?– Отстраняешься от своих поступков. Говоришь о себе так, словно тебя здесь нет, словно все совершенное тобой сделал кто-то другой.– Шарлотта, возможно, я совсем не тот человек, которого ты когда-то знала. Возможно, я очень изменился за последние пять лет. Так изменился, что стал совершенно другим.– Даже физически? – спросила она.Похоже, вопрос насторожил Джорджа.– Ты кажешься выше, чем я тебя помню, и шире в плечах. И глаза у тебя были не такие синие. Но возможно, все эти пять лет я пыталась тебя сделать более мелким и не таким привлекательным.– Ты считаешь меня привлекательным?Она кивнула. Один раз. Не надо, чтобы он вообразил лишнее. Она согласилась с ним говорить – этого достаточно. Он должен считать, что ему повезло. Любая другая женщина забаррикадировалась бы у себя в комнате и не сказала бы ему ни слова.Но она не любая женщина. У нее своя собственная, отдельная от Джорджа жизнь, полная дел и забот. И он должен это почувствовать. Он не должен – и не сможет! – пытаться ее изменить.Словно услышав ее мысли, Джордж сказал:– Шарлотта, я приехал в Шотландию не для того, чтобы сделать тебя несчастной. – И крепче обнял ее в седле, в ответ она выпрямила спину. – Балфурин уже близко.Шарлотта подняла взгляд и поняла, что он прав. Через пару минут они будут во дворе замка. И она освободится. Вот только на какой срок?– Что ты собираешься делать, Джордж?Он сделал вид, что неправильно ее понял.– Переоденусь в сухую одежду. Потом займусь письмами и сделкой со своим агентом в Эдинбурге.– С агентом? – переспросила Шарлотта.– Представитель, который продает товары от моего имени.– Как долго ты здесь пробудешь? Раньше ты говорил мне, что не любишь Шотландию.– А ты привязалась к ней как местная уроженка.– Ненавижу зимы.– Как и любой разумный человек. Хотя… – он помедлил, – я с удовольствием предвкушал холод и снег. Наверное, слишком долго прожил в раю.– Ты можешь попробовать пожить зимой в Англии. Там в это время сыро и холодно.– За последние пять лет мои вкусы изменились. Я нахожу Англию прекрасным местом, но ей не хватает шотландской остроты. В нашей стране есть что-то, говорящее о свободе, о самой сути человеческой натуры, одновременно воинственной и миролюбивой. Думаю, в Шотландии мы ближе к собственному «я». Англия слишком цивилизованна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87