– Ты выглядишь так, словно проплакала всю ночь.
– Благодарю покорно, – усмехнулась Фоли. – Я всю ночь собирала твои чемоданы!
– Но я-то тебя не просила! Это неразумно! Неудивительно, что ты плохо себя чувствуешь, – всю ночь глаз не сомкнула. Не понимаю, к чему так спешить…
– А вот и почтовая карета! – сказала Фоли, заслышав цоканье копыт по мостовой и скрип колес.
Из тумана появился элегантный экипаж, лошади замедлили шаг, а форейтор, восседавший на передней лошади, внимательно разглядывал вывески домов. Кроме него, карету сопровождали два лакея – признак наивысшей роскоши. Фоли помахала им рукой.
– Я не поеду, – решительно заявила Мелинда. – Без тебя, мама, я и с места не стронусь.
Экипаж остановился у Бридженд-Хауса. В соседнем доме отворилось окно гостиной, и из него, как куколки в чепчиках, высунулись две старушки Нанни.
– Ты поедешь, это решено, – тихо, но твердо промол вила Фоли. Лакеи спрыгнули на землю, и она указала им на багаж. – Это все.
Один из них поднялся по ступенькам и поклонился.
– Миссис Гамильтон?
– Да, – ответила Фоли, глядя снизу вверх на дородного парня. Несмотря на изысканный поклон, в нем чувствовалась грубая сила, как если бы ему доводилось не только таскать дамские чемоданчики, но и работать в доках.
– Салли, а где корзинка, которую я приготовила?
– Вот она, мэм. – Горничная подхватила корзинку.
– Поставь ее на сиденье. – Фоли повернулась к лакею, который, похоже, не спешил укладывать багаж. Она указала на дорожный сундук. – Сначала погрузите его.
– Прошу прощения, мэм, – сказал он. – Позвольте узнать, здесь есть ваши чемоданы?
– К сожалению, нет. Я плохо себя чувствую и не могу ехать.
– Мама!
Фоли сердито сверкнула глазами на падчерицу.
– Не устраивай сцену, Мелинда. На нас глазеет вся деревня. Салли, отнеси же наконец корзинку в карету!
– Прошу прощения, мэм. – Лакей вытащил из кармана письмо. Фоли заметила знакомый почерк, и у нее екнуло сердце. Она взяла записку и сунула в кармашек передника. Лакей снова отвесил ей поклон.
– Мистер Кэмбурн велел сказать, чтобы вы прочитали это письмо прямо тут же.
– В самом деле? – Фолли гордо выпрямилась. – Не думаю, что я обязана ему подчиняться.
– В таком случае, мэм, – продолжал лакей, – я не стану грузить ваш багаж. Таков приказ мистера Кэмбурна.
– Но как же это? – воскликнула Фоли.
– Мама, да что на тебя нашло? – прошипела Мелинда, приветливо помахав старушкам Нанни. – Прочитай, что тебе написал этот джентльмен, – только и всего. Может, это изменит все наши планы.
Фоли вернулась в дом, прикрыла за собой дверь и, хмурясь, сломала печать на письме.
«Дорогая моя!
Представляю, как Вы злитесь, читая это письмо. Милая моя Фолли, я знаю, что Вам нелегко подчиниться. Если Вы не хотите простить меня, никто от Вас этого и не требует.
Вы даже можете не разговаривать со мной, если Вам так удобнее. Но наберитесь храбрости приехать ко мне. Малодушие и трусость Вам несвойственны – в этом я уверен. Но если Вы не приедете сейчас, я лично явлюсь за Вами.
Роберт».
Она прикрыла глаза и прислонилась к стене. С губ ее сорвался стон. – Не заставляй меня приезжать. Не заставляй… Невыносимый стыд, который она испытала, прочтя его последнее письмо, захлестнул ее, как в тот роковой день, заставив заново осознать свое легкомыслие, одиночество и тайную измену супругу. Она не имела никакого права ни влюбляться в этого человека, ни требовать от него правды… и все же чувствовала себя униженной, словно он был ее женихом. Во всем виновата она сама: ведь ни разу не поинтересовалась, свободен ли он, и напрочь забыла, что сама не свободна. И вот так, безрассудно, бездумно, влюбилась в несбыточную мечту. Она снова пробежала глазами его записку.
– Не заставляй меня, – прошептала она. – Прошу тебя, Роберт.
Но, говоря так, она понимала, что ей придется ехать. Его слова задели ее за живое. Если она сейчас к нему не поедет, то потом всю жизнь будет презирать себя за трусость.
Когда Фоли очнулась от беспокойной полудремы на скомканном плаще в тряской карете, экипаж проезжал мимо кирпичной стены, которая в сумерках казалась бесконечной. Лошади мерной рысью скакали по лужам. Ливень обошел их стороной, но Фоли видела вдалеке за холмами уходящую тучу, сквозь которую пробивались золотистые лучи вечернего солнца.
Мелинда, раскрасневшаяся от ветра, поймала взгляд Фоли.
– Мы почти приехали! – радостно воскликнула она. – Форейтор говорит, что эта стена окружает Солинджер-Эбби.
Форейтор восседал на гнедой коренной, трусившей впереди. Голые ветви деревьев, высунувшиеся из-за кирпичной стены, хлестали по крыше кареты, разбрызгивая капли по стеклам окон. Хотя дорогу обрамляли подстриженные кусты и газоны, за стеной ограды рос настоящий лес. Черные, мокрые от дождя кроны тянулись к облакам, которые расцветила радуга.
– Мрачноватый пейзаж, – пробормотала Фоли. – Но мне нравится.
– Возможно, тебе захочется написать здесь роман, – сказала Мелинда и, понизив голос, продекламировала: – «Старые дубы заманивали ее в чащу…»
– Ну конечно, – согласилась Фоли. – Именно так.
Экипаж замедлил ход и подъехал к аккуратному кирпичному домику-сторожке. Привратник заулыбался, выйдя на крыльцо, а форейтор крикнул:
– Приехали миссис и мисс Гамильтон!
Сторож приветливо помахал рукой и отворил чугунные ворота. Лошади, устало фыркая, вошли в ворота и потрусили дальше.
Фоли и Мелинда с любопытством высматривали господский дом, но из-за могучих ветвистых деревьев и разросшихся под ними кустов ничего не было видно. Ямы и канавы недавно засыпали гравием, и дорога петляла, все дальше углубляясь в лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102