Жертвы воспринимали его нападки каждый по-своему: Донн противопоставля
л им броню самодовольной тупости и невозмутимой важности, заменявшей ем
у чувство собственного достоинства; Суитинг Ц равнодушие покладистог
о, веселого юнца, который о поддержании достоинства вовсе не заботился.
Но когда насмешки стали чересчур колкими, жертвы объединились и попытал
ись отплатить обидчику той же монетой. Они полюбопытствовали, сколько ма
льчишек кричали ему сегодня вслед: «Питер-ирландец!» (Мелоуна звали Пите
р Ц преподобный Питер Огест Мелоун); поинтересовались, не из Ирландии ли
идет странный обычай Ц навещать своих прихожан с заряженными пистолет
ами в карманах и с дубинкой в руках, предложили разъяснить им значение сл
ов: покр-ров, твер-рдость, р-руль, гр-роза (так, раскатывая «р», произносил и
х мистер Мелоун), Ц словом, пускали в ход все свое природное остроумие, чт
обы побольнее его уколоть.
Разумеется, ни к чему хорошему это не привело. Мелоун, не отличавшийся ни б
лагодушием, ни спокойным нравом, вышел из себя. Он кричал, размахивая рука
ми, а Донн и Суитинг хохотали. Он вопил, что они саксы и снобы, и его пронзите
льный кельтский голос звенел на самых высоких нотах; они в ответ напомин
али ему, что он уроженец завоеванной страны. От имени своей «р-родины» он
грозил им восстанием, изливал накипевшую в нем ненависть к господству Ан
глии; они тыкали ему в глаза лохмотья, нищету, болезни его родной Ирландии
. В маленькой гостиной поднялся невообразимый шум. Казалось, такая ядови
тая перебранка неминуемо должна закончиться дракой. Было удивительно, ч
то хозяева не пугаются, не посылают за констеблем для водворения порядка
; но они уже привыкли к подобного рода бурным спорам, знали, что у священни
ков ни обед, ни чай не обходились без состязаний в красноречии и что это ни
чем не грозит; знали также, что от их ссор больше шума, чем вреда, и что в как
их бы отношениях ни расстались друзья сегодня вечером, завтра утром они
встретятся как ни в чем не бывало.
Итак, почтенные супруги сидели у кухонного очага, прислушиваясь к громки
м ударам кулака Мелоуна по обеденному столу красного дерева, к звону под
скакивающих стаканов и графина, к насмешливому хохоту двух союзников-ан
гличан и несвязным выкрикам их одинокого противника-ирландца, как вдруг
на крыльце послышались чьи-то шаги и настойчиво застучал дверной молот
ок.
Мистер Гейл пошел отворять.
Ц Кто это у вас шумит наверху? Ц властно спросил чей-то гнусавый голос.

Ц Никак это мистер Хелстоун? В темноте я вас не сразу и разглядел… теперь
так рано темнеет. Милости просим, сэр, входите.
Ц Сначала мне нужно знать, стоит ли входить. Кто у вас там?
Ц Молодые священники, сэр.
Ц Как, все трое?
Ц Да, сэр.
Ц Обедали здесь?
Ц Да, сэр.
Ц Отлично.
С этими словами в дом вошел пожилой мужчина, весь в черном. Он пересек кухн
ю, отворил внутреннюю дверь и, подняв голову, прислушался. Да и было что по
слушать Ц спорщики, как нарочно, шумели пуще прежнего.
Посетитель буркнул что-то себе под нос; затем, обратясь к мистеру Гейлу, с
просил:
Ц И часто они у вас этак развлекаются?
Мистер Гейл, бывший церковный староста, всегда проявлял снисходительно
сть к особам духовного звания.
Ц Молоды еще, сэр, сами знаете, Ц сказал он примирительно.
Ц Молоды! Проучить их надо! Негодники, бездельники! Ведь если бы вы были д
иссидентом, а не добрым сыном англиканской церкви, они бы все равно вели с
ебя так же, они бы себя позорили… но уж я…
Не закончив фразы, он вышел из кухни, затворив за собой дверь, и поднялся п
о лестнице. На верхней площадке он снова остановился и послушал. Затем бе
з стука распахнул дверь комнаты и остановился на пороге.
Все трое смолкли, оторопело уставясь на него; неожиданный гость тоже зам
ер на месте. Это был человек невысокого роста, но с очень прямым станом и ш
ирокими плечами, а его маленькая головка с острыми глазами и крючковатым
носом делала его похожим на ястреба; не сочтя нужным снять или хоть припо
днять свою широкополую шляпу, он скрестил руки на груди и, не двигаясь с ме
ста, спокойно, свысока разглядывал своих молодых приятелей, если только
это были его приятели.
Ц Что я слышу! Ц начал он, произнося слова уже не гнусавым, а глубоким рас
катистым голосом. Ц Что я слышу? Уж не повторилось ли чудо духова дня? Уж н
е снизошли ли с небес разделяющиеся языки? Но где они? Только что этот шум
наполнял весь дом. Я различил семнадцать наречий сразу: парфяне, и мидяне,
и еламиты, жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и П
амфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Кирииее, и пришедшие из Рима,
иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне Ц все они, по-видимому, были здесь,
в этой комнате, две минуты тому назад.
Ц Извините, мистер Хелстоун! Ц начал Донн. Ц Не присядете ли вы, сэр, не н
алить ли вам вина?
На это учтивое предложение ответа не последовало; ястреб в черном одеяни
и продолжал:
Ц Что я толкую о даре языков! Дар, как бы не так! Я перепутал главы, и книги, и
заветы! Новый Завет с Ветхим, Деяния апостолов с книгой Бытия, Иерусалим с
долиной Сенаар. Нет, тот шум, что буквально оглушил меня, это не дар языков,
а вавилонское столпотворение. Это вы-то апостолы? Вы трое? Разумеется, нет
. Три самонадеянных вавилонских каменщика Ц вот вы кто!
Ц Уверяю вас, сэр, мы просто болтали за стаканом вина после дружеской тра
пезы. Ну и взялись разносить диссидентов…
Ц Диссидентов, вот оно что! И Мелоун тоже разносил диссидентов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33