Он прервал меня вопросом:
– Эмир, а мне на врагов можно взглянуть?
– А ты сможешь бесшумно двигаться через ветви и кусты, корни и листья?
– Думаю, что да, постараюсь быть осторожным.
– А ты научился подавлять кашель и чихание?
– Но это ведь невозможно!
– Это вполне возможно, нужна лишь тренировка. Но мы рискнем. Может, удастся подслушать что-то важное. Если тебе кто-то залетит в глотку или нос, то прижми рот к земле и закрой руками голову. Если хочешь подкрасться к кому-то, не дыши носом – обязательно чихнешь! Если приспичило кашлянуть поблизости от неприятеля, то уткнись в землю и пытайся, если это ночь, сымитировать уханье филина. Но настоящий охотник никогда не кашляет и не чихает в лесу. Идем!
Я пошел первым, он – за мной. Я старался убирать с его пути все, что могло вызвать лишний шум, и вскоре мы подобрались со стороны Халефа к кустарнику, где могли укрыться в глубокой тени. В двенадцати шагах от нас горел костер. Оба офицера сидели близко к огню, а остальные образовали разомкнутый круг у костра. Блики от пламени падали на лошадей, пасшихся поодаль или просто лежавших в траве.
Мирза не издал ни звука, но я слышал его взволнованное дыхание. Этот храбрый человек впервые оказался в таком необычном положении. У меня сердце стучало так же, как однажды, когда я подбирался к отряду индейцев сиу, посланному поймать меня. Сейчас, правда, я был спокойнее.
Наши враги не подозревали, что в этой местности есть еще кто-то, кроме них. Они беседовали так громко и непринужденно, что их было слышно на другом берегу реки.
В тот момент, когда мы затаились в своем укрытии, лейтенант спросил:
– Ты намереваешься взять его живым?
– Если он даст взять себя живым – да.
– И живым доставить его домой?
– Я не безумец. Пусть люди скажут, что они хотят, так я и сделаю.
– Мертвым! – раздались голоса.
– Ну вот. У нас есть приказ доставить хотя бы его голову. Если мы повезем его живым, нужно будет забирать и все его имущество, и жен. А если ограничимся головой, об остальном и спрашивать не будут.
– При нем должно быть все его богатство, – заметил лейтенант.
– Да, этот сын проклятого генерала очень богат, он нагрузил сокровищами восемь верблюдов, мы можем как следует поживиться, разделив все между собой.
– А что, если мирза находится под охраной шейха или турецкого чиновника?
– Тогда мы не можем выдавать, что мы персы. Понимаете? Впрочем, у него нет времени организовывать для себя эту защиту – уже завтра или послезавтра мы его поймаем. Поднимемся с зарей и найдем следующие знаки. Этот глупец Хасан Арджир-мирза, наверное, вбил себе в голову, что раз Садык не может говорить, он и писать не способен. А что, по-вашему, эти знаки, как не письмена? Теперь ложитесь-ка, собаки, времени для отдыха у вас мало!
Они все тут же последовали его приказу, и кто-то успел перед сном помечтать о сокровищах, которые могли бы оказаться у него в руках. Наш же разведчик сообщил нам следующее – отец мирзы был генералом, и сам мирза тоже вроде бы генерал. И мстят ему важные персоны, от их мести он и спасается.
Когда враги затихли под своими покрывалами, мы отползли на безопасное расстояние.
– Эмир, – начал мирза, когда мы были вне пределов слышимости, – я одарил их лейтенанта и капитана многими почестями. Оба должны умереть!
– Они не стоят твоего внимания. Они – собаки, которые достойны только плестись за тобой, наказывать надо не их, а их господ!
– Они хотят убить меня, чтобы захватить сокровища!
– Хотят-то они хотят, но ничего не получат. Поговорим об этом в лагере. Ползи обратно один. Я скоро вернусь.
Он отошел с явной неохотой. Убедившись, что он удалился, я подполз к Халефу и шепотом передал ему необходимые указания. Затем я сделал дугу вокруг лагеря наших врагов, добрался до кустарников и реки и пошел дальше в южном направлении. Через две минуты я обломал молодую ольху так, чтобы ее макушка указывала на юг, а через пять и десять минут повторил то же действо. У последнего знака река круто поворачивала, что мне было на руку. Потом я вернулся в лагерь.
На все про все мне понадобилось полчаса, и мирза уже начал беспокоиться. И англичанин тоже спросил:
– Где это вас носило, сэр? А то сидишь тут сиднем и ничего не знаешь. Да!
– Успокойтесь, скоро все будут при деле.
– Отлично! Укокошим всех ребяток?
– Нет, зачем, немного пощекочем им носы.
– Это меня радует! Только пусть у них будут такие же носы, как у меня. Кто будет в этом деле?
– Только вы и я.
– Тем лучше. Кто один делает дело, ни с кем не делится славой. Когда заварится каша?
– Незадолго до рассвета.
– Тогда я еще немного придавлю ухо.
Он улегся и вскоре заснул.
Хасан жаждал обсудить со мной ситуацию, а у разделительной загородки я узрел три женские фигуры, которые тщились услышать то, о чем мы шептались.
– Где ты был сейчас, эмир? – спросил он.
– Я хотел дать тебе время немного успокоиться и поразмыслить. Умный человек никогда не советуется со своим гневом, а спрашивает совета у мозгов и сознания. Отложи свой гнев и скажи, что ты надумал.
– Я нападу на них с моими людьми и убью всех!
– Три десятка сильных мужчин будут убиты твоими ранеными слугами?
– Ты и твои спутники поможете нам.
– Нет, так дело не пойдет. Я не варвар, а христианин. Моя вера говорит мне, что я могу защищать жизнь, когда ей что-то угрожает, но она просит меня охранять жизнь брата. Священная книга христиан повелевает: надо любить Бога изо всех своих сил! И жизнь моего ближнего так же священна, как моя!
– Но эти люди не наши братья, они враги!
– И все же они наши братья. Христианский Коран учит: возлюби врага своего, и я подчиняюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125