– Англичанин. Меня зовут…
– Нет, пока не надо имен, – прервал он, меня. – Давайте прежде немного узнаем друг друга.
Он хлопнул в ладоши (это ему пришлось сделать несколько раз), открылась дверь, и показалось лицо, но такое толстое и блестящее, каких я раньше не видел.
– Аллах акбар! – выдавило оно сквозь губы-сардельки. – Что желает эфенди?
– Кофе и табак!
– Тебе одному?
– Всем! И исчезни!
– Валлахи, биллахи, таллахи!.. Клянусь Аллахом!.. (араб.)

– С этими словами на толстых устах непостижимое существо исчезло.
– Что это за чудовище? – спросил я ошарашенно.
– Мой слуга и повар.
– О Боже!
– Да, он съедает и выпивает все сам, а то, что остается, – я.
– Но это же дикость!
– Я уже привык. Он был при мне, когда я еще служил офицером. Возраст на нем не сказывается, а он только на год моложе меня.
– Вы были офицером?
– На турецкой службе.
– И сейчас живете здесь один?
– Как перст.
В этом человеке была какая-то скрытая грусть, которая заинтересовала меня.
– Так вы, верно, и по-английски говорите?
– Да, с молодых лет.
– Тогда давайте говорить на этом языке, чтобы мой спутник не скучал.
– С удовольствием! Итак, кто же вас ко мне прислал?
– Не к вам лично, а к вашему дому – араб, проводивший нас до ворот. Он ваш сосед.
– Я его не знаю. И вообще я сторонюсь людей. Вы ищете убежище для вас двоих?
– Нет. Нас целая группа путешественников – четверо мужчин, две дамы и одна служанка.
– Четверо мужчин и две дамы – звучит романтично.
– Так оно и есть. Вам все станет ясно после того, как мы осмотрим жилище.
– Но здесь маловато места для всех… Вот и кофе.
Толстяк появился снова, от его красной рожи можно было хоть прикуривать. На толстых ручках качался поднос с тремя дымящимися чашками. Рядом с чубуком лежала кучка табака, которого едва бы хватило для одной затяжки.
– Вот, – провозгласил он, – вот кофе для всех!
Мы устроились на диване, а он уселся на лавке, потому как возраст уже не позволял ему сидеть на полу. Хозяин первым поднес чашку ко рту.
– Вкусно? – спросил толстяк.
– Да.
Англичанин тоже попробовал.
– Вкусно? – снова спросил толстяк.
– Фу! – Линдсей выплюнул помои, а я просто отставил свою чашку.
– Что, не вкусно? – осведомился толстяк.
– Сам попробуй! – посоветовал ему я.
– Машалла! Я такого вообще не пью. Хозяин взялся за трубки.
– Там еще есть зола, – проворчал он.
– Да, я недавно курил их, – ответил толстяк.
– Тогда почему не вычистил?
– Давай сюда.
Он забрал у хозяина трубки, выбил золу об дверь и снова вернулся.
– Вот, можно набивать, эфенди!
Старик безропотно повиновался своему слуге, но, пока набивал, вспомнил, что нам еще не оказано внимание. Поэтому он решил побаловать нас самым дорогим, что у него есть.
– Вот ключ от подвала, сходи туда!
– Хорошо, эфенди. А что принести?
– Вина.
– Вина?! Аллах керим! Господин, ты что, хочешь продать душу дьяволу? Хочешь быть проклятым в аду? Пей кофе или воду. И то и другое сохраняет взор ясным, а душу чистой, тот же, кто выпьет вина, погрязнет в нужде и несчастьях!
– Иди же!
– Эфенди, послушай меня, ты обрекаешь себя на сети, расставленные самим сатаной!
– Ты пойдешь или нет? Там внизу три бутылки, принеси их!
– Я повинуюсь, но Аллах меня простит, я невиновен. – И он протиснулся в дверь.
– Оригинальный фрукт, – заметил я.
– Но верный, хотя не заботится об экономии. Единственное, над чем он не имеет власти, так это над вином; я даю ему ключ, лишь когда хочу выпить, и сразу забираю ключ, как только он принесет бутылку.
– Это весьма мудро, ибо…
Я не смог закончить свою сентенцию о назначении ключей, поскольку толстяк появился вновь, пыхтя как паровоз. Под мышками он нес две бутылки, а в правой руке – третью. Согнувшись, насколько позволял жир, он поставил сосуды в ногах у хозяина. Я с трудом сдержал улыбку. Две бутылки были пусты, а третья пуста наполовину.
Господин бросил на слугу уничтожающий взгляд.
– Это что – вино?
– Три последние бутылки.
– Но ведь они пусты!
– Полностью пусты!
– Кто выпил их?
– Я, эфенди.
– Ты совсем сдурел! По дороге сюда выпить две с половиной бутылки!
– По дороге сюда? Нет, я пил вчера, позавчера и позапозавчера, когда мне очень хотелось выпить.
– Вор! Подонок! Как же ты пробирался в подвал? Ведь ключ у меня! В кармане! Или ты воровал его у меня по ночам?
– Аллах иль-Аллах! Эфенди, я же говорю, что вины моей тут нет. Подвал просто не был заперт. Я никогда не запирал его, пока ты держал там вино!
– Будь ты проклят! Хорошо, что теперь я это знаю.
– Господин, ругань тут не поможет. Тут достаточно вина и для тебя, и для твоих гостей.
Старик взял бутылку и посмотрел на свет.
– Где ты видишь тут вино, а?
– Эфенди, если вам не хватит, можно разбавить, я прихватил воду!
– Воду? О! Получай свою воду!
Он размахнулся и швырнул бутылку в голову толстяку, но тот нагнулся быстрее, чем она до него долетела, и снаряд разлетелся вдребезги, ударившись о дверь. Тут слуга молитвенно сложил ручки и вскричал:
– Что ты творишь, во имя Аллаха? Там была такая вкусная вода, лучше, чем вино! Придется тебе самому собирать осколки, я ведь не смогу так низко нагнуться! – И он просочился в дверь.
Эту сцену трудно было выдумать, если бы я сам не был ее свидетелем. Что меня поразило больше всего, так это равнодушие, с каким эфенди воспринял все это безобразие. Такие специфические взаимоотношения хозяина и слуги должны были иметь свои основания. Эфенди был для меня загадкой, которую я понемногу начинал решать.
– Простите меня, господа, – произнес поляк, – этого больше не повторится. Я расскажу вам, почему я так терпим к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125