Вечером все было сделано, и женщины, разместившиеся в доме, занялись кулинарией. Ужин удался на славу. Я за последние три дня страшно устал и скоро пошел спать. Должно быть, я проспал несколько часов, как почувствовал какое-то оживление. Старая Хальва стояла рядом со мной и делала мне знаки. Я встал и пошел за ней. Все остальные спали, за исключением перса, несшего вахту. По ту сторону кустов он нас не видел.
Старуха отвела меня к той стороне дома, где раскинула свои ветви с красными гроздьями бузина. Здесь я застал Хасана Арджир-мирзу.
– Что-то стряслось? – спросил я его.
– Надо поговорить, дело касается нашей поездки. Мне бы хотелось поделиться с тобой некоторыми размышлениями. Извини, что прервал твой сон.
– С удовольствием послушаю, что же ты решил.
– Ты уже бывал в Багдаде. У тебя есть там друзья или знакомые?
– Шапочные знакомства, я не надеюсь, что они могут быть нам полезными.
– А жилище там можно найти, только чтобы оно было надежное?
– Я просто не представляю, чего мне там бояться. Я нахожусь под защитой высоких господ и, если понадобится, могу призвать для охраны европейские власти.
– Тогда у меня просьба. Я уже говорил, что меня ждут люди в Гадиме. Но мне не верится, что там я буду в безопасности, поэтому осмелюсь просить твоей помощи.
– Охотно помогу. Какие поручения ты мне доверяешь?
– Верблюды, которых ты там обнаружишь, доставили туда мое имущество, которое я попытался спасти. Оно будет мне обузой в дальнейшей поездке, хочу все продать. Можно поручить тебе эту сделку?
– Конечно, если ты мне это доверишь…
– Я доверю это тебе. Я дам тебе письмо к мирзе Селимаге. Ты продашь все, весь груз вместе с животными, оплатишь труд людей и уволишь их.
– А мирза Селим-ага не разгневается, что ты не ему доверил дело? Он верно служил тебе. Он довез твои товары почти до Багдада, он завоевал право на доверие.
– Не спорь со мной, эмир, я знаю, что делаю. Он единственный, кого я не уволю, и это он знает. Думаю, ты лучше выполнишь мое поручение, чем он, и еще я предпочел тебя ему и по другой причине.
– Ты найдешь себе квартиру в Багдаде?
– Я сразу же сделаю выбор из многих. Дело в том, что я хочу доверить тебе не только мое имущество, но и дом, эмир. Хочешь?
– Хасан Арджир-мирза! Ты повергаешь меня в удивление и смущение. Ведь я все же мужчина и христианин!
– Я не спрашиваю тебя о том, христианин ты или мусульманин. Когда ты спасал меня от рук беббе, ты этим вопросом не задавался. Я забочусь о том, чтобы ускользнуть от преследователей. Они не должны знать, где находится Хасан Арджир-мирза, поэтому я и доверяю тебе и дом, и свои вещи. Я знаю, что ты не отдашь на поругание честь моей жены и моей сестры Бенды во время моего отсутствия.
– Я не разрешу никому ни говорить с ними, ни видеть их. Но о каком отсутствии ты говоришь?
– Пока ты будешь в Багдаде, я поеду с мирзой Селим-агой в Кербелу, чтобы захоронить останки моего отца.
– Но ты забываешь, что я тоже хочу попасть в Кербелу!
– Господин, откажись от своего решения! Дело принимает слишком опасный оборот. Да, я помню, ты был в Мекке, но подумай, какое различие между Меккой и Кербелой. В первой преобладают благочестивые, спокойные мусульмане, в Кербеле же ты встретишь фанатиков, которые доводят себя до исступления, и их жертвами становятся честные верующие. Узнай кто-либо из них, что ты не шиит или, не дай Бог, даже не мусульманин, и тебя постигнет ужасная смерть. Следуй за мной и откажись от своей задумки!
– Хорошо, я решу в Багдаде, что мне делать дальше. Пойду ли я или останусь – знай, Хасан Арджир-мирза, что твой дом и домочадцы в надежных руках!
Наш разговор закончился.
Мы оставались на месте еще пять дней и тронулись в путь, только когда убедились, что силы всех полностью восстановлены. Переход через горы прошел успешно, и равнину мы преодолели тоже весьма успешно, так и не повстречавшись с арабами, что можно больше приписать нашей осторожности, нежели доброй воле бедуинов.
Позади Бени-Саада, в четырех часах на северо-восток от Багдада, на каком-то канале мы устроили привал. Отсюда мой путь лежал в Гадим, чтобы договориться с агой, которому Хасан поручил свое имущество. Мы остановились в месте, где нас трудно было застать врасплох. Я позаботился вначале о лагере, а потом получил письмо Хасана, которое должно было служить мне удостоверением.
– А Селим-ага будет меня слушаться? – спросил я мирзу.
– Он должен повиноваться тебе, как если бы я был на твоем месте. Ты возьмешь все, что у него есть, и отошлешь его ко мне, если он тебе больше не понадобится, с человеком, которого я к тебе направлю. А я буду ждать здесь, пока ты не вернешься. Ты продашь мои вещи, и все, что ты ни сделаешь, будет правильно.
Англичанин следил за сборами к дальней поездке.
– В Багдад, мистер? Я с вами!
У меня не было возражений. Еще один человек захотел ехать с нами – Халеф. Но это было уже лишним – он был нужен для охраны лагеря. Мы выехали и вскоре достигли третьей излучины Тигра выше Багдада, внутри ее-то по ту сторону реки и располагался Гадим.
Мы свернули направо с почтовой дороги, ведущей в Киркук, Эрбиль, Мосул и Диярбакыр, проскакали через кирпичный завод и позволили себе перевести дух. По приятным пальмовым рощам мы добрались до Гадима, населенного исключительно персами-шиитами.
Это местечко стоит на святой земле, ибо здесь расположена усыпальница имама Мусы ибн Джафера. Этот известный человек совершил паломничество в Мекку и Медину в компании Гаруна аль-Рашида. В Медине он приветствовал усыпальницу Пророка словами: «Здравствуй, отец!», в то время как халиф сделал это так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125