.. Дело это разбиралось у товарища Сталина, товарищ Сталин признал
наши действия правильными. А неделю назад меня вызвали в область на бюро
обкома и потребовали письменного объяснения по поводу этого инцидента.
Я им сказал, что товарищ Сталин одобрил мои действия. Они мне ответили: не
прикрывайтесь именем товарища Сталина, имейте мужество сами ответить з
а свои поступки. Я говорю: это строительство было необходимо для завода, д
ля рабочих, Рындин, секретарь обкома, оборвал меня: «Не рабочим оно было ну
жно, а вам лично для создания себе дешевой популярности».
Ч Ну и что они решили?
Ч Поручить парткомиссии разобраться. В общем, уезжаю с персональным де
лом Ч вот и вся награда за мою работу.
Ч А почему тебе не поговорить со Сталиным?
Рязанов опустил голову.
Ч Он меня не принял.
Ч Но ведь ты кандидат в члены ЦК, ты был на Пленуме.
Ч На Пленуме я не мог к нему подойти. Пленум был тяжелый. На Енукидзе было
страшно смотреть. Вы, вероятно, знаете решение?
Иван Григорьевич взглядом указал на «Правду» от 8 июня с резолюцией Плен
ума ЦК ВКП(б), которым руководил Сталин.
Рассчитался Сталин с лучшим своим другом, с крестным своей покойной жены
, с любимцем своих детей, Светланы и Васи, звавших его «дядя Авель», с единс
твенным человеком, который как-то поддерживал хотя бы видимый лад и согл
асие в их семье... И за что?
За то, что Енукидзе написал правду про бакинскую типографию «Нина», не сф
альсифицировал, не упомянул в своей брошюре Сталина, который даже и не зн
ал о ее существовании.
Рассчитался! И как рассчитался!
За две недели создали «кремлевский заговор», арестовали 78 человек, брали
всех подряд: сотрудников секретариата ЦИК СССР, правительственной библ
иотеки, Оружейной палаты Кремля, особенно много уборщиц Дома Правительс
тва, плотника, возчика, сторожа. Брали знакомых этих уборщиц, сторожей, биб
лиотекарей и дворников, знакомых тех знакомых, большинство «заговорщик
ов» даже не знали друг друга, выбили из них показания о разговорах по пово
ду смерти Кирова и Аллилуевой, квалифицировали как контрреволюционную
клевету, дискредитацию товарища Сталина и других руководителей и соору
дили «кремлевский заговор».
За это Авеля Енукидзе топтали на Пленуме: допустил засоренность служебн
ого аппарата, покровительствовал классово-враждебным элементам, котор
ые использовали его в своих гнусных целях, связь его с людьми из чужого ми
ра ему дороже, чем связь со своей собственной партией, обнаружил себя гни
лым обывателем, зарвавшимся, ожиревшим меньшевиствующим вельможей.
Все это говорилось на Пленуме, все это слышал Рязанов собственными ушами
, но не рассказывает об этом Будягину. Почему так осторожен? Стыдно за то, ч
то участвовал в расправе над старым коммунистом Авелем Енукидзе, над про
стыми, беззащитными, малограмотными людьми, уборщицами и сторожами?
Нет, не стыдно. Привык. Не хочет рассказывать подробности, тогда пришлось
бы выразить свое отношение, а этого он боится Ч какое может быть отношен
ие ко всей этой грязной фальсификации? Боится сейчас, как боялся и год наз
ад вступиться за Сашу, за своего племянника, хорошего, ни в чем не повинног
о парня, как неповинны и эти 78 человек. Чтобы расправиться с одним Авелем Е
нукидзе, Сталину потребовалось еще 78 жизней. Осудить одного Авеля значил
о бы явно рассчитаться с ним за ту брошюру, а вот в куче Ч это уже заговор, б
акинская история здесь ни при чем. Енукидзе отвечает за Кремль, в Кремле в
раги, вот Енукидзе и поплатился за это. Пострадали при том еще 78 ни в чем не
повинных людей Ч подумаешь, какое дело!.. И еще пострадают многие, круги р
азойдутся еще шире, чтобы все, кто покушается на ЕГО историю, знали: можно
уничтожить не 78 человек, а 78 тысяч. История дороже людей Ч такова сталинск
ая философия.
Но Рязанов сейчас не этим озабочен, он озабочен своей судьбой, почувство
вал поворот в своей судьбе, так хорошо шел, так стремительно по
днимался и вдруг Ч стоп!
Перемещение на Кузбасс Ч это в порядке вещей. Но без объяснения причин, с
персональным делом, Сталин не пожелал с ним разговаривать... Окончательн
ого краха Рязанов еще не предчувствует, но возник страх. И страх этот опра
вдан.
На Орджоникидзе Сталин не будет искать Николаева, как на Кирова, или сомн
ительных врачей, как на Куйбышева, он будет истреблять тех, кем Серго боль
ше всего гордится, Ч хозяйственные кадры, которые Серго сам нашел, выдви
нул и воспитал, эти кадры Сталин будет уничтожать как врагов, как вредите
лей и заставит Серго или принять участие в их избиении, или разделить с ни
ми ответственность за вредительство.
Конечно, авторитет Орджоникидзе велик, но разве меньше был авторитет Тро
цкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова, Томского? И дело Рязанова, на
верно, одно из звеньев этого плана Ч Сталин начинает обдумывать свои пл
аны задолго и ходы начинает делать тоже задолго. Рязанов, видимо, для Стал
ина хороший ход Ч верит в него, как в Бога, и сломается мгновенно.
И потому никакими своими мыслями, никакими своими сведениями Будягин с Р
язановым делиться не стал, только спросил:
Ч Ну и что ты хочешь от меня?
Ч Я прошу вас, Иван Григорьевич, выяснить и сказать мне, в чем истинная пр
ичина моего перевода, в чем истинная причина того, что на меня завели перс
ональное дело.
Ч Хорошо, Ч сказал Будягин, Ч я попытаюсь поговорить с Григорием Конс
тантиновичем.
Он встал. Рязанов тоже поднялся.
Ч Как твой племянник?
Марк Александрович вздохнул.
Ч В ссылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35