дети Ч взрослые люди, лучше понимают время, че
м он, старик, пусть живут как знают.
Зато Вадим пришел в ярость. Как? Выйти замуж за иностранца?! Уехать в Париж?!
Теперь в анкетах на вопрос «Есть ли родственники за границей?» он должен
будет писать: «Да, есть». И не какая-нибудь там нафталиновая тетя, а родная
сестра, сама уехала, вышла замуж, и за кого Ч за антисоветчика! Ведь он ант
исоветчик, этот Шарль.
Уже были две реплики в «Известиях» по поводу его клеветнических корресп
онденции в парижской прессе. Теперь он сам уезжает, можно представить, ка
кие ушаты грязи будет выливать на Советскую страну ее муженек. Ее мужене
к и его зятек... Да, да, его, Вадима Марасевича, зять, муж его единственной сес
тры будет публиковать в парижской прессе злобные антисоветские статьи.
Ну и ну!
Еще в школе Вадим пытался перевоспитать сестру, негодовал по поводу ее о
браза жизни: тряпичница, шляется по ресторанам. Потом примирился. Наступ
или иные времена, сестра вписалась в новый пейзаж, уважения не прибавило
сь, сосуществование стало возможным.
Их семья спаялась на удачах, все должны вносить свой вклад в копилку семе
йного благополучия, приносить в дом невзгоды не принято, запрещено, это б
ыло условием их жизни, слишком много тяжелого позади. А Вика это условие н
арушила, нанесла удар в спину, разрушила семью, разрушила его судьбу, его б
удущее.
Отцу, конечно, ничего, его жизнь состоялась, его званий, окладов и наград н
икто не отнимет.
А ему, Вадиму, каково придется? Ведь он так успешно начал. Статьи его с удов
ольствием печатает любой журнал, он признан одним из самых принципиальн
ых критиков. Что теперь скажут Ермилов и Кирпотин, его покровители? На съе
зде писателей он им помогал, носил на просмотр стенограммы и Маршаку Ч д
окладчику по детской литературе, и Ставскому Ч докладчику о литературн
ой молодежи страны, и Кузьме Горбунову Ч докладчику о работе издательст
в с начинающими писателями, даже был у Николая Ивановича Бухарина, и у Кар
ла Радека был, и не в качестве посыльного, а как сотрудник редакционной ко
миссии: стенограмму можно править, но не искажать смысл собственной речи
. Владимир Владимирович Ермилов был очень доволен его работой.
Теперь он вынужден будет объяснять, что сестра его Ч ресторанная шлюха,
спуталась с иностранцем, уехала за границу.
Он ходил по квартире и стонал, словно от зубной боли. Шлюха, шлюха, чертова
шлюха! Наконец не выдержал и ворвался к Вике в комнату.
Ч Прекрати истерику, Ч спокойно сказала Вика, Ч баба! При чем здесь ты?
Брат? Ну и что? Я не из семьи ушла. Я ушла от одного мужа к другому. Я ушла от Ар
хитектора. Пусть у него и спрашивают: почему он так плохо жил с женой, что о
на ушла?
Ч Ты носишь не его, а нашу фамилию, Ч закричал Вадим, Ч почему ты с ним не
зарегистрировалась? Потому, что у него есть официальная жена, а ты не жена
, ты любовница, вот ты кто! Ты всего-навсего спала с ним. Ты Марасевич, понят
но?
Ч Я с Шарлем официально зарегистрировалась, взяла его фамилию, получил
а официальное разрешение на выезд за границу. Чем я нарушила закон?
Ч Ты нарушила больше, чем закон, ты нарушила элементарный долг советско
го гражданина. Высылка за границу Ч одна из высших мер наказания. А ты уез
жаешь по собственной воле. Позор!
Ч Ах, ах, Ч усмехнулась Вика, Ч какой ты сознательный, какой правоверны
й, давно ли ты таким стал? Ведь ты трус, из трусости и служишь этим хамам. Теб
я все презирают. Называют убийцей, я сама слышала, убийцей и холопом... Так ч
то не беспокойся, тебе за меня ничего не будет. И вообще, перестань читать
мне нотации, надоело! Закрой дверь с той стороны!
Вадим вышел, хлопнув дверью. Дрянь! Проститутка! Сволочь! Если бы ее посади
ли за связь с иностранцами, то ему было бы тоже несладко, но все же лучше. От
брехался, отговорился бы один раз Ч сестра в заключении или выслана за т
о-то и то-то, и все! А теперь ее муженек будет напоминать о себе каждую неде
лю.
Обладая ораторскими способностями, Вадим часто выступал. С лекциями, с д
окладами, на собраниях и совещаниях, на редакционных и художественных со
ветах, много писал. Слово «настораживают» было его любимым словечком. Он
употреблял его по отношению к произведениям, разгрома которых ожидал, и,
когда такой разгром совершался, он принимал в нем законное участие. В отн
ошении же к произведениям, разгрома которых не ожидал, выражение «настор
аживает» он употреблял, говоря о стилистических и композиционных погре
шностях, тусклости отдельных персонажей, скороговорках и так далее. Если
это произведение проходило благополучно, то голос Вадима вливался в общ
ий поток славословий, которые, безусловно, не исключают отдельных дружес
ких и необидных критических замечаний. Если же произведение тоже подвер
галось разгрому, а такое случалось даже с вещами, ранее высочайше одобре
нными, то Вадима опять же выручало спасительное слово «настораживает».

Вадим умел очень ловко, своими словами перефразировать предп
исанную свыше официальную точку зрения. В отличие от начетчиков, тупых д
олдонов, которые повторяли фразу за фразой, боясь отступиться даже в зап
ятой, Вадим пользовался изысканными оборотами речи, неожиданными цитат
ами давно умерших, а следовательно, безопасных авторов, даже латынью. Это
создавало иллюзию собственной позиции, независимости суждений, мощной
эрудиции. Он прослыл человеком лояльным, но прогрессивным. За первое его
ценило литературное начальство, за второе Ч литературная интеллигенц
ия.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35