Ладно, граждане, кончаем здесь ваньку ва
лять. Отвечаем на вопросы, как положено.
Ц Так чего отвечать, если мы не видели ни хрена? Ц развел руками Рюрик.
Ц Утречком подошли к мусорке, а там куча ниток валяется и сундук соломен
ный. Вот и все дела.
Ц Откуда узнали про убийство?
Ц Я ж сказала, у меня дар божественный, я эстрасьянс самый натуральный. Я
бы вам могла все сказать, что было, что будет, чем сердце успокоится, если б
ы вы со мной по-хорошему, по-доброму.
Ц Да че ты несешь, дурья башка? Какой ты эстрасьянс? Ментура приехала, тру
п выносили, это мы видели. А больше ничего, Ц быстро пробормотал Рюрик и, п
онурившись, опять принялся тихонько напевать себе под нос.
Ц Вы бы отпустили нас, граждане-господа, Ц попросила Сима, жалобно шмыг
нув носом.
Ц Значит, так, сладкая парочка, Ц откашлявшись, произнес участковый сух
им, официальным тоном, Ц вы оба пока только свидетели, однако именно у ва
с в руках оказались вещи из квартиры убитой. Ты, Симакова, знаешь всех жиль
цов третьего подъезда, да и ты, Рюриков, тоже. Вам известно, что в сороковой
квартире проживала одинокая, беззащитная женщина. Вот вы и решились на о
грабление с убийством.
Илья Никитич, морщась от боли, попытался вытянуть больную ногу, но не смог
. Коленка ныла нестерпимо. Надо было кончать эту бодягу, отпускать несчас
тных бомжей. Убийца вышел из подъезда не позже половины второго ночи. На т
о, чтобы распотрошить сундук с нитками, ему понадобилось минут пятнадцат
ь. Потом он исчез, а бомжи явились к помойке только на рассвете. Прошло не м
еньше трех часов. Никакие они не свидетели.
Ц У-у! Ц протяжно взвыла Симка. Ц Смерти моей хочешь?
Ц Ну, давай, Симка, колись, утомила! Ц крикнул участковый, приблизив лицо
к перепуганной бомжихе.
Симка тряслась как в лихорадке, без спросу вытянула еще одну сигарету из
пачки, цапнула со стола зажигалку, стала быстро, жадно затягиваться и гро
мко охать при каждом выдохе. Рюрик опять ушел в себя, в свою песню. Он покач
ивался, урчал басом и напоминал огромного, облезлого, задумчивого котяру
.
Ц Ох, грехи наши тяжкие, ох, не могу, Ц простонала Симка, Ц год-то какой ж
уткий, если цифры перевернуть вверх ногами, знаете, что получится? Три шес
терки, знак нечистого. Вот это он и был, собственной поганой персоной!
Ц Кто? Ц хором спросили участковый и Бородин.
Ц Огненный зверь, Ц прошептала Симка.
Ц Слушай, ты издеваешься, да? Ц вкрадчиво поинтересовался участковый.

Бородин молча отбил пальцами дробь по столу.
Ц Я, как увидела его, сразу поняла, он за невинной душой пришел. Женщина из
сороковой квартиры, добрая такая, тихая, вот, туфли мне свои отдала, Ц Сим
а вытянула ногу и повертела носком вполне приличной кожаной туфли светл
о-коричневого цвета, Ц а когда я на лестнице ночевала, она мне одеялко вы
несла, и чайком угощала, и хлебушком с маслом, и колбаской. Вот какая хорош
ая женщина, самая добрая во всем подъезде, самая сострадательная. Для нег
о, урода, сострадательный человек хуже ладана.
Ц Сима, ты ведь тоже добрая, и душа у тебя чистая, Ц задумчиво произнес Ил
ья Никитич и поймал удивленный взгляд участкового, Ц ты с бродячими жив
отными последним куском делишься и мухи не обидела за всю жизнь, верно?
Ц Верно, ой, как верно, гражданин начальник, Ц Сима потупилась и громко в
схлипнула, Ц я добрая, я очень хорошая, только никто не ценит, не понимает
мою чистую душу.
Ц Зато он, огненный зверь, отлично чувствует твою чистую душу, и следующе
й его жертвой будешь ты, Сима, Ц голос Ильи Никитича звучал глухо, жутков
ато, он придвинулся поближе к Симе, глядел ей прямо в глаза и говорил, стар
аясь не дышать носом, Ц ведь он видел тебя? Видел так же ясно, как ты его?
Ц Да! Ц прошептала Сима. Ц Он меня видел! Он за мной придет!
Ц Придет, Ц кивнул Бородин, Ц если мы его не поймаем, обязательно приде
т. Ну, как он выглядел?
Ц Рожа вся черная, глаза красные, во рту клыки, Ц выкрикнула Сима и качну
лась на стуле, Ц ой, не могу, боюсь! Ц А чтобы не бояться, помоги нам, Сима, с
пасти твою жизнь, расскажи все по порядку. Где ты его увидела?
Ц Во дворе, на лавочке. Он сундучок потрошил. Я за посудой вышла, как всегд
а, смотрю, сидит. Сзади вроде нормальный, в майке, а как подошла ближе, погля
дела сбоку, так и застыла.
Ц Когда это было?
Ц Ночью.
Ц В котором часу?
Ц Ну, как? В полночь, конечно! У меня часов наручных не имеется, но я опреде
ленно знаю, он, поганец, всю дорогу является ровно в полночь.
Ц Дура, ну дура баба, Ц внезапно ожил Рюрик, Ц шлялась где-то, пила без ме
ня, потом пришла и давай вопить, мол, черта во дворе видела с черной мордой
и красными глазами. Я грю, тебя, Сима, заглючило, в натуре, а она мне: не вериш
ь, пойдем, покажу, он там, на лавочке, рукодельный сундук потрошит с ниткам
и, ржет и матюкается. Я грю, дура, зачем черту нитки? А она отвечает: раз взял,
значит, надо ему. Ищет что-то в клубочках. Нашел ли нет, не знаю, пойдем, грит,
глянем. Я грю, тебе надо, ты иди, а я спать хочу. Короче, это, пристала ко мне, п
ойдем да пойдем, грит, одной страшно. Только мы собрались, слышим, во дворе
шум, голоса. Окошко прямо на третий подъезд выходит, ну и вот, глянул я в око
шко, вижу, машина милицейская, ну и все, как положено, в общем, вы сами знаете
. Я грю, надо, Сима, погодить, когда менты уедут.
Рюрика прорвало. Видно, он долго, трудно переваривал впечатления прошедш
ей ночи в своей хмельной башке и наконец, переварив, почувствовал острую
нужду поделиться ими с кем-нибудь хотя бы со следователем и участковым. С
има пыталась пару раз перебить его, но он резко обрывал ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24