Вскрытие покажет. Следы на посуде если и были, то милая детка все вым
ыла Ц пол, посуду. А может, она симулирует слабоумие? Хотя столько раз уда
рить ножом, это надо быть не просто психом Ц настоящим зверюгой. Вообще, ч
ушь полная.
Ц Чушь, Ц кивнул Бородин.
Убитая, Коломеец Лилия Анатольевна, пятьдесят девятого года рождения, жи
ла одна, детей не имела и, судя по паспорту, замужем никогда не была. Работа
ла художником-дизайнером на игрушечной фабрике. В коробке с документами
лежало свидетельство о смерти Коломеец Ольги Анатольевны, шестьдесят в
торого года рождения. Дата смерти Ц тридцатое июня восемьдесят девятог
о года, причина Ц суицид. Тут же имелось свидетельство о рождении Коломе
ец Людмилы Анатольевны. В графе «отец» стоял прочерк. Илья Никитич обрат
ил внимание на дату: шестое июня восемьдесят пятого года. То есть вчера Лю
се исполнилось пятнадцать.
Ц Люся, сколько тебе лет? Ц спросил он, не надеясь услышать ответа. Однак
о девочка произнесла громко и четко:
Ц Четырнадцать.
Ц А когда у тебя день рождения?
Ц Не знаю, Ц голова ее ушла в плечи, лицо ничего не выражало.
Ц Врет, Ц прошептал на ухо Бородину лейтенант Телечкин, Ц адрес знает
и год рождения знает, не могла она забыть день и месяц, точно, не могла, вооб
ще, она не такая психованная, как хочет казаться.
Бородин взглянул на него с интересом, молча кивнул и опять обратился к Лю
се:
Ц Ты что, лук ела? Очень сильный запах. Ц Нет. Я луком голову мажу, чтоб вол
осы лучше росли.
Ц Это кто тебя научил? Тетя?
Ц Нет, фельдшерица у мамы Зои.
Ц А кто такая мама Зоя?
Ц Кто? Ц испуганным шепотом переспросила девочка.
Ц Ну, ты только что сказала: мама Зоя.
Ц Я не говорила, я не знаю, спросите тетю Лилю, Ц глаза ее метались, веки д
рожали, лицо стало багровым.
Ц Тетя Лиля умерла, Ц мягко произнес Бородин, Ц ты же сама сказала, что
убила ее. Может, ты расскажешь, как ты это сделала?
Ц Никак.
Ц То есть ты ничего не помнишь?
Ц Помню.
Ц Что именно?
Ц Я убила тетю Лилю. Люся плохая. Воняет.
Ц Ну, пойдем, ты мне покажешь, как все случилось.
Девочка замерла, как будто перестала дышать.
Ц Люся, пойдем на кухню.
Ц Нет. Я боюсь.
Ц А убивать не боялась?
Ц Нет! Ц громко прошептала девочка и тут же бессильно откинулась на спи
нку стула, закрыла глаза и быстро забормотала:
Ц Не надо, пожалуйста, нет… кровь… я боюсь… не надо, ей больно… Ц Лицо ее п
обелело, губы продолжали шевелиться, но уже беззвучно.
Трассолог подошел к столу, потянулся к конфетной коробке, чтобы снять от
печатки. Люся дернулась, словно ее ударило током. Илья Никитич сдвинул бр
ови и помотал, головой, трассолог молча пожал плечами и удалился на кухню.
В комнате повисла тишина. Девочка сидела с закрытыми глазами и беззвучно
шевелила губами.
Ц Люся, ты любишь шоколад? Ц ласково спросил Бородин.
Она встрепенулась, открыла глаза и принялась опять заплетать косичку из
бахромы.
Ц Тебе подарили конфеты, а ты даже не попробовала. Ц Илья Никитич прико
снулся к коробке.
Ц Не трогайте! Ц крикнула Люся и густо покраснела.
Ц Почему?
Ц Это мое! Мне подарили!
Ц Кто?
Ц Один человек, Ц она тряхнула головой и кокетливо поправила волосы.
Ц Как его зовут?
Ц Не скажу.
Ц Он приходил вчера вечером и подарил тебе на день рожденья конфеты и цв
еты? Люся вдруг вскочила, резко вскинула руки, как будто собиралась набро
ситься на Бородина, но всего лишь прижала ладони ко рту, рухнула назад, на
стул, и замерла. Больше она не произнесла вообще ни слова.
Прибыла бригада скорой психиатрической помощи. Люся покорно делала все,
что ей говорили: умылась, оделась. Вещи ее, широкие светлые джинсы и синяя
футболка, были аккуратно сложены на стуле в маленькой комнате, у застеле
нной кровати. Ни на какие вопросы она не отвечала, как будто окончательно
разучилась говорить. Лицо ее побледнело до синевы, глаза смотрели в одну
точку, не моргая, движения были вялыми, замедленными. Санитар помогал ей. О
кончательно собравшись, она встала посреди комнаты, грызя ногти и ожидая
следующих приказаний.
Ц Что вы можете о ней сказать? Ц спросил Илья Никитич психиатра, энерги
чную молодую женщину, когда та задержалась на лестничной клетке, прикури
вая.
Ц Нормальная олигофренка, в стадии дебильности, Ц врач пожала плечами,
Ц в принципе вполне дееспособна. Есть четкие признаки аггравации.
Ц То есть, вы считаете, она сознательно преувеличивает свое болезненно
е состояние?
Ц А вы не видите? Говорить она может, однако молчит.
Ц Самооговор возможен?
Ц Ну, это уж вам разбираться.
Люсю увезли, труп вынесли, в квартире продолжался обыск.
В платяном шкафу, в комоде, на маленьких антресолях царил идеальный поря
док. Зимняя одежда была зашита в старые пододеяльники и наволочки, летня
я покоилась в шкафу на плечиках, ровные стопки крахмального постельного
белья были переложены холщовыми мешочками с сушеной лавандой. Каждый ме
шочек стянут пестрым плетеным шнурком, и на каждом красовалась крошечна
я вышивка: цветочки, грибочки, вишенки.
Небольшой книжный шкаф был заполнен в основном учебниками по рукоделию,
книгами типа «История русской игрушки», «Дети и мир детства XIX века» «Энци
клопедия кукольной моды». Дорогие, красочные издания с отличными цветны
ми иллюстрациями. На нижних полках лежали стопки журналов «Верена», «Бур
да моден» и множество других, посвященных вышивке, плетению кружев, куко
льной и детской одежде. Художественная литература, в основном классика,
скромно ютилась во вторых рядах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24