..
* * *
С наблюдательного пункта Фила это выглядело концом света. С низким гулом и треском огромные куски плотины падали в проран, пока на всем ее протяжении до самой вершины не открылся зазубренный вырез в форме латинской буквы "V". Часть шоссе, проходившего по гребню, зависла подвесным мостом над потоком, прежде чем единым куском рухнуть медленным на вид движением. Водохранилище, как бы ощутив, что тремястами метрами ниже появился свободный проход, ринулось вперед, словно внезапно пришедший в движение зеленоватый ледник. Нижние участки прорана, где вулканической лавой еще извергалась бурая вода, были попросту стерты сотнями тысяч тонн падающей сверху белой воды. Мощный поток быстро расширял себе путь, по мере чего некогда неприступная плотина, казалось, утрачивала волю к сопротивлению. По сторонам провис прорванный бетонный водослив. Поток отрывал от вершины и швырял вниз один увесистый блок за другим. Фил инстинктивно сделал несколько шагов назад, опасаясь, что мощный утес, на котором он стоял, тоже может обрушиться. Он намеревался продолжить описывать развернувшееся перед ним зрелище, но радиопередатчик отказал, насквозь, как и одежда Фила, пропитавшись водой. А он и без того утратил на время способность говорить, настолько был ошеломлен тем, как освободившееся водохранилище ринулось сквозь плотину. Он видел фильмы об авариях других, меньших плотин, но ни опыт, ни воображение не могли подготовить к зрелищу подобного разрушения. Это можно было сравнить с тем, как рушится горный хребет или вся Калифорния тонет в море.
Когда участок основания плотины отделился от массива насыпи, земля под ногами содрогнулась, словно при землетрясении. На полпути между прораном и дальним концом дамбы появилась трещина, оказавшаяся новым очагом извержения воды. Добрая треть плотины, масса объемом по меньшей мере в двадцать миллионов кубических метров разного материала, начала сползать вниз по течению как единое целое, больше неспособное удерживать напор воды. Она тяжело оседала все ниже, пока вода не перехлестнула через верх и не понеслась по фасаду. Вода бурлила и по бокам плотины, которая по мере того, как это происходило, медленно теряла свои очертания, уходя под воду и расползаясь, словно огромная куча грязи.
Река пошире Колумбии протолкнулась через это отверстие и обрушилась вниз, торопясь к новому, более низкому уровню в полукилометре ниже по течению. Расширявшийся веером поток из первого прорана был охвачен и подавлен новой лавиной воды, которая была на десятки метров глубже. В считанные минуты Саттертон был разрушен и стерт с лица земли неистовством, очистившим долину от одного конца до другого вплоть до скального основания.
Главная стена воды, не встречая препятствий, прокатилась поверх города со скоростью восемьдесят километров в час. Когда она ударила в холм ниже его, там, где река и ущелье поворачивали вправо, огромная масса воды ринулась вверх по склону подобно удару бьющегося о волнолом прибоя. Это был всплеск смерти. Когда волна ухнула обратно в главный поток, склон был очищен от деревьев, пахотной почвы, домов... и от зрителей.
Глава 30
Кент Спэйн чувствовал себя прекрасно, бежал широким шагом и дышал свободно. Да еще и улыбался. До ступеней ратуши Саттертона оставалось всего полтора километра. Там он разорвет финишную ленточку с ошеломляющим новым рекордом мазэрлодского марафона. После того как он почти вышел из игры, все эти баксы, слава, автомобили, одежда, женщины и жратва будут в конце концов к его услугам. Осталось пробежать вниз по холму, вдоль дорожки на нем, над городом, к ярмарочной площади, вниз по крутой песчаной дороге к границам города и, наконец, вверх, вдоль Главной улицы, помахивая рукой приветствующим его толпам.
Над головой стучал какой-то вертолет, четвертый с того момента, как он пересек дамбу. Конечно, из-за относительно малоизвестного кросса по пересеченной местности кутерьмы многовато. Спорт становится слишком популярным. Огибая какой-то угол, он увидел спины людей, стоявших на заросшем травой склоне с биноклями, с набитыми одеждой мешками, с коробками, они стояли кучками, обнявшись. Дети плакали.
– Дайте дорогу! – крикнул он, обегая эту странно молчаливую толпу. – Здесь же трасса марафона! Дайте мне пройти...
– Тупой проклятый идиот, – донесся мужской голос. Ответив проклятиями, Кент сошел с тропы и продолжил бег вдоль склона холма, чтобы обойти этот затор. Увидев, на что они смотрели, в смятении остановился. Он находился на краю какого-то внутреннего моря. Там, где должна быть песчаная дорога, спускающаяся в город, была только вода, вода, простиравшаяся до холмов на противоположной стороне долины, в двух с половиной километрах.
– Где я? – крикнул он, прыгая вверх и вниз на пальцах, чтобы поддержать циркуляцию крови в ногах. – Я, должно быть, повернул не туда. Где Саттертон? Какой дорогой к нему попасть? Что такое, черт подери, с вами случилось, люди? Что происходит? Вы что, оглохли? Как добраться до ратуши?
Какая-то женщина подняла руку и показала на центр озера, где плавающие обломки обозначали быстрое течение.
– Вон там Саттертон, – сказала она тихо, – под водой. Прорвалась плотина.
Кент перестал прыгать. Он медленно повернулся, слова этой женщины пронзили мозг подобно яркой вспышке молнии. Отчаяние на лицах окружавших его людей ясно показало, что его потеря ничто по сравнению с тем, что потеряли они.
Рядом с ним на траве сидели и негромко рыдали мужчина и женщина и трое детей. Начал рыдать и Кент, усевшись рядом с ними и опустив лицо в ладони. Сидеть было вредно для поясницы, но Кента Спэйна это больше не волновало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92