Скрепер, так назвали этот гибрид, для которого характерны огромные шины и двигатель, расположенный над передним мостом, теперь популярен во всем мире. Позднее Ле Турне перевел свое сборочное предприятие из Стоктона в Лонгвью, штат Техас, и там в свободное от работы время основал колледж, где техническое обучение сочеталось с изучением Священного писания.
Фил заметил, что несколько раз на трехсотдвадцатикилометровом отрезке пути между Бейкерсфилдом и Стоктоном шоссе пересекало Калифорнийский акведук или шло параллельно ему. От своего отца Фил знал, что этот акведук был частью самой грандиозной водораспределительной системы из когда-либо построенных. Чтобы после второй мировой войны перебросить воду из северной части штата, где она понапрасну изливалась в море, в Центральную долину и в бассейн Лос-Анджелеса, где в ней нуждались, Калифорния израсходовала два миллиарда долларов на постройку восемнадцати плотин, пяти электростанций, пятнадцати насосных станций и шестисот девятнадцати километров каналов. Калифорнийский акведук шириной девяносто метров, протянувшийся с севера на юг, по пропускной способности соперничал с крупнейшими реками мира.
Даже то шоссе, по которому ехал Фил, считалось одним из выдающихся достижений гражданского строительства. Междуштатное шоссе номер пять между Бейкерсфилдом и Модесто было самым длинным главным шоссе из когда-либо построенных заново на полосе отчуждения: двухполосная лента бетона длиной триста двадцать километров протянулась через пустынные нижние склоны горной цепи Коуст, обходя стороной города и деревеньки. Когда шоссе открыли, на нем не было ни единой комнаты отдыха или бензоколонки.
В окружении столь многих супердостижений и столь насыщенной истории инженерной мысли Фил интересовался, не подойдет ли и он сам для какой-нибудь книги рекордов. Он, вероятно, самый самонадеянный, безрассудный, подверженный мании величия и, уж конечно, самый смешной молодой инженер в мире. Едет же он по этой стране чудес, где реализованные знаменитые проекты и справа и слева и у него под ногами, а он направляется к одному из самых знаменитых, чтобы доказать, если сможет, что этот проект представляет собой серьезную угрозу общественной безопасности. Фил Крамер, студент-несмышленыш из Вичиты, штат Канзас. Ничего себе шуточки! Ему следовало бы оставаться дома, где он знал, что думают окружающие, и то, что они строили, не выходило за рамки понимания. Быть может, проектирование бордюрных ограждений и водосточных желобов, сосуществование с мамочкой – для него самый лучший образ жизни, невзирая на мечты отца. В Канзасе человек может и ошибиться, и выставить себя дурачком, но на фантастическом уровне Калифорнии это недопустимо.
Ну вот, доберется он до плотины, и что тогда? Он еще так и не решил, что станет делать, если тамошние ответственные лица посмеются над ним и захлопнут дверь перед его физиономией. Быть может, все это путешествие ошибка, о которой будет сожалеть до скончания дней. Он действовал эмоционально, разгневанный несправедливым увольнением, и надеялся отыскать нечто такое, что приведет в замешательство Теодора Рошека, единственную личность в мире, которую он когда-либо ненавидел. Вряд ли это был здоровый импульс для начала инженерного расследования. Ему бы следовало посидеть и спокойно все обдумать.
«Как ты собираешься объяснить происшедшее своей матери, – спрашивал он себя, ослабляя нажим на педаль акселератора, – в особенности если окажешься за решеткой? Как ты собираешься объявить, что ее гордость и радость развеяны по ветру и ты лишился безусловно замечательной работы из-за того, что соизволил наорать на президента фирмы? Ну, мама-то все равно захочет, чтобы ты поскорее прилетел домой, где она сможет прижать холодное полотенце к твоему лбу. Ты, должно быть, такой же ненормальный, как и глупый. Ну а Джанет? Должна же она была понять, насколько ты ошалел от слишком большой дозы мексиканского пива, и отговорить тебя уезжать из города. Твой отец так бы и поступил, если бы был жив. А может, нет? Он ведь верил, что нужно раскапывать факты и, опираясь на них, действовать».
Фил проезжал Сакраменто. Сквозь правое окно машины увидел, как лучи заходящего солнца отражаются от купола здания администрации. Если он собирается вернуться или провести ночь в каком-нибудь мотеле, то это отличное место для остановки. Здесь же был наклонный выезд вправо. Он оставил его позади, нажал на газ и перестроился в скоростной ряд.
– Я уже спокоен, – громко сказал он. – Я должен все обдумать. Возвращаться теперь, после того как он забрался так далеко, – только доказать, что он сумасшедший. А если поспешить к Саттертону, до которого всего-навсего полтора часа езды, то самое худшее, что может случиться, – это то, что он окажется не прав. Так лучше оказаться неправым, чем сумасшедшим. «Когда ты чувствуешь, что в чем-то прав, – говаривал отец, – не отступай от своего, пусть даже на тебя обрушатся ад или наводнение».
Ад и наводнение... Если его теория верна и он начал действовать слишком поздно, то здесь как раз можно получить вдоволь того и другого.
* * *
Кондиционер в окне над раковиной воинственно гудел, но жара к концу дня в Стоктоне была слишком сильной даже для него. Эмиль Хассет сидел за кухонным столом напротив сына, пот катился с его лица к складкам шеи. Он отстегнул кобуру и снял китель униформы охранника, а потом закатал рукава выше локтей. Когда оторвал предплечья от клеенки, звук был – словно рвут бумагу. Откинувшись в кресле, сумел дотянуться до холодильника и достал еще две жестянки пива «Курз».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92