Я принял приглашение, и мы с капитаном
Гудом пошли в его каюту, которая выходила на палубу. Это была прекрасная
просторная каюта, когда-то состоявшая из двух. Когда кто-то из наших
важных франтов совершал поездку на "Данкелде" вдоль побережья, перегородку
сняли, а на прежнее место так и не поставили. В каюте был диван, перед
которым стоял маленький стол. Сэр Генри послал стюарда за бутылкой виски,
мы втроем сели и закурили трубки.
- Мистер Квотермейн, - обратился ко мне сэр Генри, когда стюард
принес виски и зажег лампу, - в позапрошлом году, примерно в это время,
вы, кажется, были в поселке, который называется Бамангвато, к северу от
Трансвааля?
- Да, был, - отвечал я, несколько удивленный, что этот незнакомый
джентльмен так хорошо осведомлен о моих странствиях, которые, как я
полагал, особого интереса представлять не могли.
- Вы там торговали? - с живостью спросил меня Гуд.
- Да, я взял туда фургон с товаром, остановился у поселка и пробыл
там, пока все не распродал.
Сэр Генри сидел против меня в плетеном кресле, облокотившись на стол.
Он смотрел мне прямо в лицо своими проницательными серыми глазами, и
казалось, что его взгляд выражает какое-то странное волнение.
- Вы случайно не встречали там человека, по фамилии Невилль?
- Ну как же, конечно встречал! Он распряг упряжку рядом с моим
фургоном и прожил там две недели, чтобы дать возможность отдохнуть волам,
перед тем как отправиться в глубь страны. Несколько месяцев назад я
получил письмо от какого-то стряпчего, который просил меня сообщить, не
знаю ли я, что сталось с Невиллем. Я сразу же написал ему все, что знал.
- Да, - сказал сэр Генри, - он переслал мне ваше письмо. В нем вы
сообщили, что джентльмен, по фамилии Невилль, уехал из Бамангвато в начале
мая в фургоне с погонщиком, проводником и охотником-кафром, по имени Джим.
Он говорил, что намеревается добраться, если будет возможно, до Айнайти,
конечного торгового пункта Земли Матабеле. Там он предполагал продать свой
фургон и отправиться дальше пешком. Вы также сообщили, что он
действительно продал свой фургон, потому что шесть месяцев спустя вы
видели его у какого-то португальского торговца. Этот человек рассказал
вам, что он купил его в Айнайти у белого, имени которого он не помнит, и
нужно полагать, что белый со слугой-туземцем отправился в глубь страны на
охоту.
- Совершенно верно, - подтвердил я.
Наступило молчание.
- Мистер Квотермейн, - неожиданно сказал сэр Генри, - я думаю, что вы
ничего не знаете и не догадываетесь о том, каковы были причины,
заставившие моего... мистера Невилля предпринять путешествие на север?
- Кое-что я об этом слышал, - ответил я и замолчал. Мне не хотелось
говорить на эту тему.
Сэр Генри и Гуд переглянулись, и капитан многозначительно кивнул
головой.
- Мистер Квотермейн, - сказал сэр Генри, - я хочу рассказать вам одну
историю и попросить вашего совета, а возможно, и помощи. Мой поверенный
передал мне ваше письмо и сказал, что я могу вполне на вас положиться. По
его словам, вас хорошо знают в Натале, где вы пользуетесь всеобщим
уважением. Кроме того, он сказал, что вы принадлежите к людям, которые
умеют хранить тайны.
Я поклонился и отпил немного разбавленного виски, чтобы скрыть свое
смущение, так как я скромный человек. Сэр Генри продолжал:
- Мистер Квотермейн, я должен сказать вам правду: мистер Невилль -
мой брат.
- О! - промолвил я вздрогнув.
Теперь стало ясно, кого напоминал мне сэр Генри Куртис, когда я его
впервые увидел. Мистер Невилль был гораздо меньше ростом, с темной
бородой, но глаза у него были такие проницательные и такого же самого
серого оттенка, как и у сэра Генри. В чертах лица также было некоторое
сходство.
- Мистер Невилль - мой младший и единственный брат, - продолжал сэр
Генри, - и мы впервые расстались с ним пять лет назад. До этого времени я
не помню, чтобы мы разлучались даже на месяц. Но около пяти лет назад нас
постигло несчастье: мы с братом поссорились не на жизнь, а на смерть (это
иногда случается даже между очень близкими людьми), и я поступил с ним
несправедливо.
Тут капитан Гуд, как бы в подтверждение этих слов, энергично закивал
головой. В это время наш пароход сильно накренился, и изображение капитана
Гуда, отчаянно кивающего головой, отразилось в зеркале, которое в этот
момент оказалось над моей головой.
- Как вам, я полагаю, известно, - продолжал сэр Генри, - если человек
умирает, не оставив завещания, и не имеет иной собственности, кроме
земельной, называемой в Англии недвижимым имуществом, все переходит к его
старшему сыну. Случилось так, что как раз в это время, когда мы
поссорились, умер наш отец, не оставив завещания. В результате брат
остался без гроша, не имея при этом никакой профессии. Конечно, мой долг
заключался в том, чтобы обеспечить его, но в то время наши отношения
настолько обострились, что к моему стыду (тут он глубоко вздохнул), я
ничего для него не сделал. Не то чтобы я хотел несправедливо поступить с
ним, нет, - я ждал, чтобы он сделал первый шаг к примирению, а он на это
не пошел. Простите, что я утруждаю ваше внимание всеми этими
подробностями, но для вас все должно быть ясно. Правда, Гуд?
- Само собой разумеется, - ответил капитан. - Я уверен, что мистер
Квотермейн никого в это дело не посвятит.
- Конечно, - сказал я, - вы можете быть в этом уверены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14