- Нет, ты только послушай!
Зазвучало скерцо из Брамсова "Квинтета фа минор" в
переложении для двух фортепиано.
Никки сказал, размышляя:
- Окна пробиты одно под другим. Если б у нас была веревка,
мы могли бы спуститься из двери ангара и заглянуть внутрь. По
крайней мере, увидели бы, чем он там занят.
- А на кране мы спуститься не можем?
- Слишком много шуму получится. Да я и не знаю, как он
работает.
- Но ведь ты бы мог это выяснить, Никки?
- Без шума, я думаю, вряд ли.
- А веревка где-нибудь есть?
- Должна быть на складе, только он заперт.
- Может, связать из простыней? В книгах так делают.
- В книгах-то делают.
- А нам кто мешает?
- Ну, послушай, Джуди, в простыне около десяти футов длины,
-завяжи на концах по большому узлу, сколько, по-твоему,
останется? На рост взрослого человека уже две простыни уйдет.
- И вообще, это было бы очень опасно.
- Да.
- Вдруг он выглянет из окна!
Та-ра-ра-ра, Тидлди-тум-тум-тум, рокотало скерцо,
Тидлди-тум, тидлди-тум, тидлди-тум.
- Правда, когда Китаец меня застукал, он ничего не сделал.
- По-моему, он милый.
- Из пистолета он в нас во всяком случае не попал, -
саркастически произнес ее брат.
Не надо пугаться, объяснял некогда в "Буре" бедняга Калибан,
остров полон звуков, шелеста, шепота и пенья; они приятны и нет
от них вреда. Даже внутренность острова, пока они спускались на
лифте, чтобы улечься спать, трепетала от бравурных звуков
фортепиано, поднимавшихся по лифтовой шахте.
- Неужели так хорошо слышно сквозь черную дверь?
Они взглянули друг на дружку, ибо обоих посетила одна и та
же догадка, и руки их одновременно рванулись к кнопке, которая
привела бы их на этаж Хозяина.
В конце поблескивающего коридора стояла распахнутой настежь
дверь из черного дерева.
Казалось, что она далеко-далеко.
Теперь, когда они высадились в этом коридоре, обратного пути
у них не было, - ни ответвлений, ни закоулков, в которые они
могли увильнуть или спрятаться, не имелось в этом прямом и
белом туннеле. Вступив в него, им оставалось только двигаться
дальше.
Осознание этого заставило их перейти на шепот.
- Никки, а что если он не пьяный?
- А с чего ты взяла, что он пьяный?
- Мы ведь не знаем наверняка, мы только думали, что он,
может быть, напился.
- Я-то как раз и не думал.
- А если он сделает с нами то же, что с Доктором?
Тум-тум-тумти-тум!
- Вот что, Джу, постой-ка ты лучше здесь. Я все-таки сунусь
туда, а если меня поймают, притворюсь, будто книгу забыл или
еще что-нибудь.
- Неужели у тебя хватит совести бросить меня одну?
- Да ведь мне так или иначе разрешается там бывать, а
тебе-то нет.
- Я одна не останусь.
- Джуди...
Она встряхнула головой и двинулась по коридору, тем самым
вынудив его по меньшей мере не оставлять ее в одиночестве.
- Джуди...
Чтобы догнать ее, Никки пришлось перейти на бег.
- Могла бы хоть подождать. Нам надо подумать.
Джуди остановилась.
- Что мы намерены предпринять?
- Осмотреть комнаты и прочитать дневники.
- Но мы же не можем читать их, когда он прямо под ними
проигрывает пластинки. И потом, для чего нам их читать?
- Чтобы узнать, что он изобретает, - сказала она.
- Ну, хорошо. Но ведь не у него же под боком!
- А может, он спит.
- В таком-то гвалте?
Неведомо по какой причине Джуди вдруг расхрабрилась, что
твой лев, - вернее, львица.
- Не важно. Ничего он нам не сделает. Мы дети.
- Но...
- Ты трусишь.
Тихо вздохнув, одна запись сменила другую, порокотала с
минуту и со страшным грохотом разразилась драматическим
повествованием о судьбе какого-то русского человека, судя по
всему, бьющегося изнутри о крышку гроба. Хозяин, проигрывая
пластинки, не придерживался какого-либо установленного порядка.
- Я не трушу.
- Тогда пошли.
- Джуди, не сходи с ума. Если идти, то тихо. Никак нельзя,
чтобы нас поймали.
- Стало быть, - "Ковбои и Индейцы"?
- Да.
- "Фрегат его величества 'Пинафор'", сцена побега, - сказала
Джуди, чьи музыкальные вкусы находились примерно на этом
уровне. Их отец очень любил Гилберта и Салливена.
- Джуди, прошу тебя, не будь такой легкомысленной. Это
серьезное дело.
- Тише, мыши! Кот на крыше!
- Джуди!
- Ой, да ладно тебе.
И внезапно Джуди вновь охватил такой же страх, как тот, что
владел ее братом.
Они на цыпочках крались по длинной войлочной дорожке, ощущая
себя солдатами, с каждой минутой удаляющимися от своих ходов
сообщения. И действительно, пройдя всего половину пути, они уже
знали, что перешли Рубикон.
- Прямо в дверь не лезь, - выдохнул Никки, - там может быть
звонок или еще что. Держись вплотную к косяку.
- Не шепчись.
- Почему?
- Вообще помалкивай.
Даже если бы они кричали, это не составило бы особой
разницы, но все же лучше было молчать, хотя бы из уважения к
владевшему ими страху. В то же время, сама украдчивость
продвижения наполняла их каким-то восторгом, ударяя в голову,
будто шипучий лимонад. Как чудесно быть юным, полным жизни,
легким на ногу, проворным, - таиться, действовать, рисковать.
Прихожая выглядела точь в точь как обычно, и визитные
карточки лежали в прежнем порядке.
Интересно, кто здесь пыль вытирает? - подумала Джуди: мысли
ее, как иногда случается в напряженные мгновения, текли по двум
направлениям сразу.
В верху лестницы виднелась полуоткрытая расписная дверь;
клин отсеченного ею света лежал на аксминстерском ковре.
Они поползли наверх на четвереньках, передвигаясь так же
медленно, как переползают по веткам хамелеоны в зоопарке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66