Неэкономно.
Между тем, ему приходится распылять внимание на тысячи
мелочей и справляться со всем в одиночку. Вибраторы вон
нуждаются в регулярном осмотре. Пора на дневную прогулку.
Глава тридцать третья. Буря
Одна из обязанностей Пинки, пока четверка наших героев
сидела взаперти, состояла в том, чтобы выводить Шутьку
прогуляться на вершину утеса. Когда Пинки в тот вечер явился за
ней, он показал им свою грифельную доску, на которой было
написано: "Хозяину нужен ключ".
Мистер Фринтон поднялся, выудил из кармана ключ и вручил его
негру.
Пинки кивнул, распахнул перед Шутькой дверь, мотнул головой
в сторону Никки и вышел за мальчиком наружу. Дверь за собой он
запер.
Только-то и всего.
Оставив Никки с Шутькой у двери, Пинки без дальнейших
комментариев удалился на кухню, как бы предпочитая ни во что не
вникать.
Никки, у которого гулко колотилось сердце, на миг
прислонился к стене.
Он вытащил из замочной скважины ключ и, собираясь с духом
для дальнейшего, сунул его в карман. Он подумал сам о себе
отвлеченно, как если бы этот вопрос задал ему чужой человек,
находящийся вне его тела: Мне страшно? Нет, мне интересно. Как
странно. Я знаю, что мне следует сделать, и понимаю, что один
из сидящих во мне людей может запаниковать, если я ему
позволю,- но если я проделаю те шаги, которые определил для
себя, этот человек окажется скован или изгнан, или я перестану
обращать на него внимание, или все, что он скажет, до меня не
дойдет, - что-то в этом роде. Во всяком случае, если я умру,
так значит, умру. Судьба. Я взволнован? Нет, возбужден. Я -
расторопная самодействующая машина и то, что я должен сделать,
следует делать в надлежащем порядке - сначала А, потом Б.
Нажимаем на кнопку Б.
Время от времени в голове у него проносились какие-то
разрозненные фразы, вроде тех, что видишь на стенах телефонных
будок, как будто люди, сидящие у него внутри, пытались привлечь
к себе этими фразами внимание друг друга. Одной из них была
последняя строчка из любимой песенки его отца, эта выглядела
так: "Ходу, парень, смерть - пустяк". К собственному изумлению
и раздражению он обнаружил, что уже повторил эту строчку раз
пятьдесят и продолжал повторять, вместе с мелодией. Он сделал
сознательное усилие, чтобы напевать взамен "Правь, Британия".
Допотопный револьвер мистера Фринтона находился там же, где
и всегда, - у него в комнате, в ящике стола. Револьвер был
заряжен.
Никки умел обращаться с огнестрельным оружием благодаря
наличию в Гонтс-Годстоуне оружейной, в которой имелся, по
совпадению, и трофейный револьвер времен первой мировой, в
точности такой, как этот. Никки был осведомлен относительно
предохранителя, знал, как переломить револьвер, чтобы убедиться
в наличии в нем патронов, и теперь проделал это. Но стрелять
ему не приходилось ни разу.
Ходу, парень, смерть - пустяк.
Самое верное - заглянуть в покои Хозяина. Он спустился на
лифте: черная дверь, каким-то образом излучающая властность,
подобно той, что на Даунинг-стрит 10, стояла нараспашку. Рога в
прихожей были оттянуты вниз, лаборатория оставлена настежь, ее
гул и сверкание в первый раз открылись ему. Внутри никого.
Некое сознательное присутствие здесь ощущалось, но людей видно
не было. Пусто и в древнем будуаре, или курительной с
Бейкер-стрит, фонограф молчит. Спальня мистера Бленкинсопа,
обнаружившаяся за одной из дверей, поблескивала заброшенным
великолепием лакового алтаря. В уборной и ванной, - Джуди было
бы приятно об этом узнать, - имелись настоящие краны с водой.
На полке ухмылялись из стакана с дезинфицирующим раствором
вставные челюсти мистера Бленкинсопа, запасные. То был главный
из символов скелета и только он и остался от мистера
Бленкинсопа, более ничего.
Он задержался около двери, за которой явно располагалась
спальня Хозяина, страшась дотронуться до ручки. Тронь ее, а
она, глядишь, возьмет да и улетит вместе с дверью или дверь,
еще того хуже, распахнется, зияя, внутрь, - и полезет оттуда
нечто, как из сосуда Пандоры, или выскочит какой-нибудь
табакерочный чертик, вот что тогда? Лучше не представлять себе
- что. Ходу, парень, смерть - пустяк.
Нет. Правь, Британия.
И спальня оказалась пустой. Обстановка самая скромная, -
железная походная койка и чудной разновидности "немой
камердинер" из красного дерева. Когда Хозяин был помоложе, в
спальнях джентльменов часто можно было увидеть подобные
приспособления, походившие на сложное кресло с полочками,
вешалками для сюртуков, распорками для обуви и даже подставкой
для парика. На одной из полочек лежал крючок для застегивания
пуговиц и набор опасных бритв, помеченных днями недели. В
комнате еле слышно пахло лавровишневой туалетной водой.
Вниз по истертому лестничному ковру, мимо визитной карточки
Чарльза Дарвина, по мощенному плиткой туннелю к лифту.
Вот только Шутьки под ногами мне сейчас не хватало, подумал
он. Закрыть ее что ли в одной из комнат? Как-то об этом я не
подумал. Да, пожалуй. Нет, не стоит. Какая разница? Я должен
действовать автоматически и не запинаться, задумываясь о
посторонних вещах. Пусть идет со мной, если хочет.
Он заглянул в машинный зал, по которому, исполняя свою
работу, перемещались техники, не ведающие, что он наблюдает за
ними.
Пинки месил на кухне тесто. Головы он не поднял.
Сверкающие коридоры, закрытые двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66