Был миг, когда Архаров испытал сильнейшее желание удавить приказчика. Тот, Архаров и рта разинуть не успел, тут же подсказал Кучумову, какого объяснения событий им обоим держаться.
– И точно, что пропажа! - воскликнул купец. - Мой это детинка! Мой дурень! Велите его, ваша милость, батюшка Николай Петрович, развязать.
– Нет, - сказал Архаров. - Мне твой приказчик пока что самому надобен. Он поедет со мной.
– Я ли тебе верой-правдой не служил! - успел вставить приказчик. - Я ли за твое добро!…
– Да как же! - возвысил голос Кучумов. - Я без него, как без рук! Я уж обыскался, а он - ишь где прохлаждается!
Вдруг купца осенило.
– Может, я под залог своего детину возьму? Господин офицер, я залог в нужной пропорции предоставлю!
– Пошел ты к монаху на хрен! - отправил его Архаров. - Ничего твоему приказчику дурного не сделается, коли его совесть чиста.
– Мне в деньгах отчет давать, мне в книге записи сверять… - принялся перечислять приказчик свои обязанности, явно подсказывая хозяину, что говорить далее.
Но Архаров уже увидел и услышал то, что ему требовалось. Он встал с постели и вышел на свет.
– Сунь ему тряпку в рот, - велел Федьке. - Мусью, встань в дверях. Карл Иванович, ну-ка, повтори, что тебе господин Кучумов сказал, когда ты ему про его товар сообщил.
– Сказал, что премного благодарен, что и не чаял отыскать, что с фабричных спроса нет…
– А что посылал своего человека в ховринский дом - не говорил?
– Нет, ваша милость, никого и никуда он не посылал, - твердо заявил Шварц.
– Тучков, галопом на Остоженку! Раздобудь там карету и тут же с ней - обратно, - велел Архаров.
Левушка, хотя и сгорал от любопытства, тут же выбежал из спальни.
– Посылал! - воскликнул купец. - Неужто я тебе про все докладывать стану?! Понятное дело, разослал приказчиков, кто где чего услышит!
– И твои приказчики слонялись по чумному городу, слухи ловили? - уточнил Архаров. - То-то они тебе этого добра понанесли! Кто тебе доложил, что Устин Петров от чумы помер? Не этот ли детинушка?
Тут купец уставился на Архарова с понятным недоумением.
Человек, которому он врал про смерть Устина, был несколько иной - хотя и тогда уже Кучумов догадывался, что он прибыл в Москву вместе с орловской экспедицией. Лицом покруглее, посвежее, выбрит…
Если бы Архаров знал, что до такой степени подурнеет и осунется, гоняясь верхом через всю Москву и обратно, недосыпая, шастая по ночам Бог весть где и питаясь всякой дрянью, то и не удивился бы ошалевшему взгляду купца. Но он крайне редко взирал на себя в зеркало. Да и что там хорошего увидишь? Не купидон, чай…
А вот лицо Кучумова было для него сейчас куда как любопытнее своего собственного. Сперва недоумение, затем - узнавание, и вдруг - настоящий ужас.
Кучумов сделал два шага назад, резко развернулся и кинулся было бежать, но был остановлен Клаварошем. Тот, не мудрствуя лукаво, выставил длинную ногу, и купец растянулся. Тут же ему на спину ловко, как кот, прыгнул Демка.
– Ну, кажись, не его, а моя пропажа сыскалась, - сказал Архаров невозмутимому Шварцу. - Демка, разверни его рожей ко мне. Кучумов, говори живо - куда тот рубль девал, что я тебе дал на упокой Устиновой души?
Купец молчал.
– Сам у себя в лавке ты за него гнилую селедку покупать бы не стал. С кем и за что ты тем рублем расплатился? Как он в кошель к твоему покойнику косому Арсеньичу попал - знаешь? Молчишь? Ничего, я и до этого докопаюсь…


* * *

На Остоженку прибыли уже ночью.
В особняке ни одного пустого местечка не было, чтобы осуществить затеянный Архаровым допрос. Левушка предложил было чердак - но там спали солдаты. Наконец Архаров вспомнил - ледник! Там все еще, уже непонятно зачем, жил крикун и драчун Якушка. Кормили его, когда вспоминали, - получалось примерно раз в день.
Якушку выпроводили со двора пинком под зад. Пообещав на прощание, что коли еще скажет гнилое слово про орловскую экспедицию - отсидкой в леднике не отделается.
В леднике то было хорошо, что он находился не в доме, а на дворе и представлял собой довольно глубокий погреб, оснащенный трубами для оттока талой воды. Предполагалось, что в нем будут хранить полугодовые запасы мяса и битой птицы, закупаемые в дешевую пору. Так что место там имелось в достатке - а вот мебели не было никакой.
Поэтому сундук с деньгами и драгоценностями внесли в дом и поставили, за неимением иного угла, в дальнем конце коридора, под окошком. Купца Кучумова отдали временно под надзор семеновцев, которые в эту ночь охраняли еропкинский особняк (после пожара его сиятельство граф научился-таки расставлять караулы). А приказчика Ивана втащили в ледник и усадили прямо на пол со связанными за спиной руками.
Оставив с ним Левушку, Демку и Шварца, Архаров взял Федьку и пошел за Сашей Коробовым.
Студенту велели взять чернильницу, перья, бумагу и табурет. Нагрузив его, отправились за Устином Петровым.
– Выходи, грешник, - сказал Архаров дьячку. - Вот правда и открылась.
– Какая правда? - испуганно, но вместе с тем и радостно спросил Устин, быстро вставая на ноги.
– О митрополите правда. Давай, не мешкай! Пошли!
Устина вывели на двор, дали ему возможность справить в углу малую нужду, и доставили к большим, косо лежащим дверям ледника. Архаров вошел первым.
– Ну, Иван, теперь не отопрешься, - весело сказал он приказчику. - Сашка! Входи, располагайся. Федя! Давай его сюда!
Саша спустился, установил табурет, сел и приспособил на колене бумагу - на манер площадных подьячих, которые еще недавно чуть ли не на перекрестках писали кляузы и прошения под диктовку простого люда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118