Как ей предотвратить это?
Она решила поделиться своими страхами.
- Дорогая Сабби! - сказала она. - Ты думаешь, он догадается об этом?
Вопрос был обращен к темнокожей служанке, которая расположилась на крошечном диванчике в вестибюле, рядом с комнатой Бланш, чтобы в этот поздний час прислуживать своей юной хозяйке, разговаривать с ней и утешать её.
- О чём вы говорите? И кто должен об этом догадаться?
- О записке, которую ты ему передала. Мой отец, разумеется.
- Ваш отец? Я не передавала ему никакой записки. Вы что-то перепутали, мисс Бланш!
- Нет-нет. Я имею в виду записку, которую ты передала ему - тот листок, который я поручила тебе передать.
- О, передать масса Майнарду! Конечно, я передала ему записку.
- И, - как ты думаешь, - тебя никто не видел?
- Не беспокойтесь об этом. Никто не заметил это. Сабби незаметно положила этот маленький пакетик прямо в карман джентльмена - в его наружный карман - так, что это никто не увидел. Это было несложно сделать, мисс Бланш. Никто не мог увидеть этой передачи. Нужно было иметь глаза Аргуса*, чтобы заметить это.
______________ * Аргус - великан, сын Геи. Тело его было испещрено бесчисленным множеством глаз, причем спали одновременно только два глаза.
Однако самоуверенность, с которой Сабби утверждала это, была внешней, на самом деле она сомневалась.
Да, у нее были основания сомневаться, поскольку она успела заметить взгляд, направленный на нее, хотя это не были глаза бдительного стража. Это были глаза кузена Бланш, Скадамора.
Креолка подозревала, что он заметил, как она передала послание, но решила не делиться своими подозрениями с юной хозяйкой.
- Нет, мисса, дорогая, - продолжала она. - Не бери себе это в голову. Сабби передала письмо как надо. И почему ваш папа должен подозревать об этом?
- Я не знаю, - ответила девочка. - И все же я не могу избавиться от страха, что это так.
Некоторое время она лежала молча, размышляя. Но мысли эти были не о ее страхах.
- Что он сказал тебе, Сабби? - спросила она наконец.
- Вы имеете в виду мистера Майнарда?
- Да.
- Он мало говорил. Да и времени у него почти не было.
- Он сказал что-нибудь?
- Да, да, - растягивая слова, с трудом ответила креолка. - Да, он сказал: "Сабби - дорогая Сабби, скажи мисс Бланш, что бы ни случилось, я люблю ее, очень сильно люблю!"
Креолка продемонстрировала природную изобретательность своей расы, искусно сочинив и произнеся эту страстную тираду.
Это была банальная выдумка. Но тем не менее слова эти были вознаграждением её юной хозяйке, поскольку та как желала их услышать.
Эти слова принесли ей также желанный сон. Вскоре после этого Бланш уснула, положив свою нежную щечку на подушку и накрыв белую наволочку распущенными золотыми волосами.
Это было приятно и весьма мудро. Сабби, сидевшая возле кровати и видевшая выражение лица спящей, могла судить по нему, что страхи уступили место мечтам.
Мысли спящей не были страшными и тягостными. Иначе с ее уст не слетело во сне бы тихое бормотание:
- Теперь я знаю, что он любит меня. О, как это сладко, как сладко!
- Это юная девочка любит ягоду, которая не стоит мизинца на ее ноге. Во сне или на прогулке, - она никогда не избавится от своей страсти - никогда!
И с этим мудрым предвидением креолка взяла подсвечник и тихо удалилась из спальни.
ГЛАВА LXIV
ТЯЖЕЛОЕ ОБЕЩАНИЕ
Однако свет и сладость были только во сне, и Бланш Вернон проснулась с тяжелым сердцем.
Во сне она видела лицо, на которое так любила смотреть. Проснувшись, она не могла не думать о совсем другое лице - о лице сердитого отца.
Креолка-наперсница, одевая хозяйку, видела ее дрожь и пыталась подбодрить ее. Напрасно.
Девочка дрожала, спускаясь к завтраку.
Все же ей пока нечего было опасаться. Она была в безопасности в компании гостей ее отца, собравшихся за столом. Единственным, кто отсутствовал, был Майнард.
Но никто этого не заметил; это отсутствие было компенсировано вновь прибывшими гостями - среди которых был знаменитый иностранный титулованный гость.
Таким образом защищенная, Бланш начала уже успокаиваться в надежде на то, что отец не вернется в разговоре с ней к тому, что произошло.
Она не была столь наивным ребёнком, чтобы полагать, что он забудет про это. Чего она больше всего боялась - это того, что отец потребует от неё признания.
Она очень боялась этого, ибо не могла скрыть свою сердечную тайну. Она знала, что она не сможет и не будет обманывать отца.
Целый час после завтрака она пребывала в волнении и тревоге. Она видела, как гости ушли с оружием в руках и собаками вслед за ними. Она очень надеялась на то, что и отец уйдет вместе с гостями.
Он не ушел, и ее беспокойство усилилось, предчувствие подсказывало ей, что он специально остался дома, чтобы поговорить с ней.
Сабина узнала это от камердинера.
Пребывавшая в состоянии тревожной неопределённости Бланш с облегчением вздохнула, когда лакей приветствовал ее и объявил, что сэр Джордж желал бы видеть ее в библиотеке.
Услышав это, она побледнела. Она не могла скрыть свои эмоции даже в присутствии слуги. Но продолжалось это недолго, и, вернув себе гордый вид, она проследовала за ним по пути в библиотеку.
Её сердце снова замерло, когда она вошла туда. Она видела, что отец был один, и по его серьёзному взгляду поняла, что её ожидает нелёгкое испытание.
Странное выражение было на лице сэра Джорджа. Она ожидала увидеть его в гневе. Но на лице его не было гнева, даже нарочитой серьёзности. Взгляд его скорее выражал печаль.
И голос его был печален, когда он заговорил с нею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128