Я ношу длинные волосы, галстук бабочкой, пиджак с разрезом сзади из толстой светлой материи в крапинку или свитер с пушистым воротником и узкие темные брюки без отворотов. Женщины с соседней текстильной фабрики, кажется, считают меня актером или кинорежиссером, но я не участвую даже в художественной самодеятельности. Я инженер домоуправления. По должности инженер, но диплома у меня нет. Мог быть и у меня диплом, но это уже другой разговор. Правду говоря, я уже и не занимаюсь больше жилищным хозяйством. Но это тоже к делу не относится. Я упомянул о своей последней должности только для того, чтобы показать, как в нынешнее время обманчив внешний вид людей.
Мужчина посадил дочку и сам опустился на стул. Малышка чинно положила свои крошечные руки на край столика, словно перед ней был не покрытый клеенкой, усыпанный табачной крошкой кабацкий стол, а новехонькая, пахнущая свежей краской школьная парта. На зеленой клетчатой клеенке ее пальцы казались поразительно тоненькими и белыми как мел. Особенно рядом с большими, тяжелыми руками отца.
Положив на стол огромную лапищу (настоящий боксерский кулак, подумал я), мужчина несколько минут ждал официантку. Вскоре он сообразил, что современная культура торговли в форме самообслуживания проникла и сюда, поднялся и, натыкаясь на столы и стулья, зашагал к буфету. Оставшись одна, девочка смущенно огляделась исподлобья. На мгновение наши взгляды встретились. Она наклонила голову еще ниже и больше не отважилась разглядывать окружающее.
Мне было жаль, что я невольно испугал ребенка. Я успокаивал себя тем, что тут и рассматривать-то нечего. Наш бар — тесноватое полуподвальное помещение, где даже в солнечный полдень царит полумрак. Настоящий пивной погребок и должен быть полутемным, утверждал Роман. Он и сейчас сидел против меня. В компетентности Романа я не сомневаюсь, так как ему доводилось пробовать чешское пльзеньское и баварский портер там, где их варят, а это уже говорит само за себя. Что касается обстановки бара, то она весьма убога. Против лестницы— холодильный прилавок с бутербродами, а за ним стандартный буфет, уставленный бутылками. Вдоль двух стен на высоте груди укреплена полка, на которой как раз помещается пивная кружка, а человеку высокого роста удобно опереться локтем. Посреди помещения теснятся пять-шесть жалких столиков. Иногда в углу валяется пивная бочка, придающая бару архаичный вид. Замечу, что из-за этих бочек грудастая Рийна, исполняющая одновременно обязанности заведующей, продавца и кассира, ведет жестокую борьбу. После того как пивной бар был переименован в буфет, от Рийны потребовали убрать бочки и торговать только бутылочным пивом. Рийна воюет изо всех сил, и до сих пор ей удавалось выходить победителем. «Но надолго ли?» — вздыхает она в минуты меланхолии и жалуется каждому: бочечное пиво, мол, богаче витаминами и белками и поэтому гораздо полезнее, но разве бюрократы заботятся о гражданах, им лишь бы букву Приказа выполнить.
Мужчина, которого я и мои приятели Роман и Вам-бола сочли отцом девочки, вернулся от прилавка, неся два стакана, кружку пива и конфеты. В одном стакане тускло краснело вино, в другом поблескивало что-то желтовато-зеленое.
Роман еле заметно покачал головой.
— Дурной вкус,— констатировал Вамбола.
Они были правы. Пить вперемешку вино, зубровку и пиво — это не говорит о хорошем вкусе.
Мы все трое стоим на той точке зрения, что пить надо уметь, и в глубине души уверены, что владеем этим искусством. Здесь пьем только пиво, вино заказываем очень редко, потому что вино и пиво не гармонируют, к тому же вино здесь почти всегда дрянное. Всякие крепкие напитки пьем только в случаях крайней необходимости, да и тогда не смешиваем их как попало. Мы браним на чем свет стоит то глупейшее распоряжение, которым из буфетов и столовых была изъята добрая старая белая, зато в удвоенном количестве водворены такие же и еще более крепкие зубровки, охотничьи горькие, зверобои, кубанские настойки, лимонные и всевозможные другие пряные и разноцветные водки. Человек низкой питейной культуры только портит себе вкус и желудок.
Отец поставил зубровку и пиво перед собой и подвинул дочке вино и конфеты.
На лице Вамболы появилась многозначительная гримаса.
— Вот тебе Человек с большой буквы, — усмехнулся Роман.
Я не сразу понял, что он имеет в виду.
— Вот тебе Человек с большой буквы, — повторил Роман. — Мы должны наконец в один прекрасный день взглянуть правде в лицо и признать, что так называемая работа по коммунистическому воспитанию и критерии этой воспитательной работы крайне односторонние Альфой и омегой здесь является всемогущее божество— труд, хотя труд — это, в конце концов, только один из компонентов существования индивидуума. Стоит кому-то выполнить норму на сто пятьдесят процентов, как его сразу же объявляют передовым советским человеком. Остальное никого не касается... Чертовски трудно справиться с догматизмом, которым нас пичкали в течение многих лет.
Теперь я, как мне думалось, понял суть фразы Романа и бросил ему одобрительный взгляд. Признаюсь откровенно, я ценю Романову эрудицию — он может, например, часами цитировать наизусть античных авторов— и его независимый склад мысли. Круг его интересов необычайно широк, и решительно ко всему он относится критически. Он как-то сказал мне словно между прочим, что поддакивание — признак ограниченности
И действительно, он прав. Когда я слушаю Романа, у меня возникает впечатление, что он ориентируется в данной проблематике лучше, чем «званые и избранные» этой области знаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98