Ни с бригадиром, ни с прорабом, ни с инженером, не говоря уже о товарищах по бригаде. Поступал так, как находил нужным. Чего ему бояться? Что не повесят карточку на Доску почета? Ну и пусть не вешают, кому от нее польза. Но едва ли даже и на это пойдут. Такими, как он, дорожат. Пусть только попробует бригадир заупрямиться или инженер придраться,— он пошлет их ко всем чертям и уйдет в другое место, где лучше платят. И на собраниях пусть никто и не пытается его укусить, получит сдачи так, что искры посыплются. Кто успевает сделать больше? Он мог бы бригадиру и не говорить ни слова, и ничего бы не было. Юри иной раз целую неделю пьет — и собака не тявкнет. Ряэгас любил порядок, поэтому, если думал не выйти на работу, всегда заранее предупреждал. Корректный человек иначе поступать не может. Не может.
На автобазе повезло — Иванов как раз вернулся из поездки. Вахтер у ворот не задержал Ряэгаса: знакомый человек. Вольдемар когда-то принес ему пол-литра, потом еще выпили вместе, и теперь у него на базу вход свободный. Это было в то время, когда Вольдемар работал на постройке новой мастерской при автобазе. Просто так, для собственного удовольствия, Вольдемар пил редко. Еще реже напивался. Только изредка покупал бутылку пива. Если угощал кто-то другой, выпивал и больше.
Иванова, бывшего летчика, Вольдемар уважал. Это человек, который умеет держать свое слово. Он не какой-нибудь нытик или брюзга. И не рвач.
— Во вторник после обеда, — решил Иванов. — Это последний раз. Потом ищи другого шофера.
— Спасибо. Анна-Май будет ждать дома. Иванову не нужны были длинные объяснения. Иванов уже знал, что материал у Вольдемара в гараже.
Иванов понимает с полуслова. Да и не в первый раз. Просто беда, если Иванов больше не будет помогать. Где найдешь шофера, который никогда не подводит, не ноет и не брюзжит, не жадничает? Вольдемар не стал расспрашивать, почему Иванов так внезапно отказывается от побочного заработка. Сам знает, что делает. Может быть, попался, или же контроль стал такой строгий, что человек просто боится попасться. Или вступил в партию?
За несколько минут до пяти часов Вольдемар уже был в мануфактурном магазине. Заведующего он не застал. Ему сказали, что товарища Ээрмаа вызвали в торговый отдел. Вольдемар почувствовал себя слегка задетым. В этом мире только тогда можно вести дела успешно, если все будут пунктуальны.
Вольдемар стал ждать. Сначала курил на улице, потом снова вошел в магазин. Тут суетились смазливые девушки, и так неожиданно появилось свободное время. Заведующий, сам похожий на жухлую брюкву, умел подбирать себе штат: все продавщицы были хорошенькие.
В магазине все время толпился народ, и Вольдемар ни с кем не смог перекинуться словом.
Вскоре у входа остановился «Москвич» старого образца. Вольдемар узнал принадлежащую Ээрмаа неказистую машину, на которой его уже несколько раз возили в Клоога.
— Привет! — Заведующий, низенький, пузатый человек с обвисшими щеками и серым цветом лица, пожал ему руку.— Задержали в торготделе. Одну минуточку.
Заведующий скрылся в служебном помещении и появился снова действительно через минуту. Вольдемар слышал, как он поучал кассиршу: если его будут спрашивать, пусть скажет, что уехал на базу.
Вольдемар вежливо поклонился продавщицам и вышел вместе с заведующим.
Товарищ Ээрмаа вел машину, как заправский шофер.
На выезде из города, около нового гастронома, Вольдемар попросил остановиться, купил двести граммов дешевой копченой колбасы и батон. Молока не покупал, так как заведующий мануфактурным магазином обычно угощал его пивом. Иногда копченой салакой или камбалой, которую привозил из рыболовецкого колхоза.
Заведующий всю дорогу болтал. Рассказывал анекдоты, высмеивал торговое начальство, вставлял и деловые вопросы. Спрашивал, стоит ли употреблять оксоль и какой лак лучше всего подходит для покрытия наружных поверхностей. Вольдемар сразу смекнул, что малярные работы заведующий намерен выполнять сам, и был немного разочарован. Ответил, что для внутренних работ оксоль употреблять можно, но, когда строишь для себя, лучше взять олифу. Само собой разумеется, олифу из льняного семени. Насчет лака Ряэгас и слова не сказал.
Заведующий спросил, сколько стоит олифа, и Вольдемар ответил, что два рубля килограмм. Добавил, что в химических лавках можно купить и дешевле, но насчет той олифы никогда не знаешь, годится ли она куда-нибудь.
Заведующий минутку помолчал, потом сказал, что завтра даст ответ.
Хочет все разузнать, прежде чем решить, подумал Вольдемар. Работает в торговле, в каждой лавке у него знакомые, едва ли станет покупать на стороне. Если б еще немного дешевле, тогда возможно. Но дешевле Вольдемар уступить не может. Пусть покупает в химическом магазине или на базе, пусть достает где хочет, всякий делает так, как считает лучшим. Лето еще впереди, олифа каждому владельцу дома и застройщику понадобится. Вольдемар нисколько не жалел, что сделка с олифой, видимо, не состоится. И вообще зря он про олифу заговорил. Просто продать — не самое выгодное. Если б ему поручили и покраску — дело другое. Летом надо будет найти такую работу.
Вольдемар знал и малярное дело. Он был неплохой маляр. Шпаклевал и красил не хуже любого другого мастера, но в подборе колеров иногда вкуса не хватало.
К шести часам они прибыли на место.
Солнце светило, но с моря дул сильный северо-западный ветер, воздух был холодный. В городе погода казалась теплее.
Ээрмаа натянул толстый шерстяной свитер и плотную куртку. Вольдемар повесил пиджак на гвоздь и в одной рубашке взялся за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98