– Кого нужно убить? – спросил он с полуулыбкой, понимая, что в целях самоуспокоения следует оказать хотя бы минимальное сопротивление.
Почему, почему его так искушают? Если бы не они, Себастьян так и не узнал бы об этом темном уголке своей личности, и его представление о самом себе было бы более цельным и не зависящим от законов спроса-предложения.
– Многих людей, – также с полуулыбкой ответила Исабель.
Себастьян придал лицу шутливо-злодейское выражение, и Исабель тоже скорчила соответствующую гримасу, после чего на некоторое время воцарилась неловкая тишина, прерываемая только доносящимся с улицы стуком молотков.
9
В тот день Себастьяну никак не удавалось сконцентрироваться на работе. Он долго расхаживал из угла в угол, потом направился в редакционный отдел на втором этаже, где в недавно разделенной невысокими перегородками просторной «светлой комнате», словно выстроившаяся в ряд расстрельная команда, трудились журналисты и репортеры (щелканье клавиш – будто выстрелы в приговоренных). Ковер на полу приглушал шаги и служил огромной пепельницей. Пахло бразильским освежителем воздуха – спирт со следами какого-то травяного аромата. Компьютер рядом с туалетом без устали выплевывал новости от информационных агентств. Смерть парашютиста в Хантсвилле, штат Алабама – погиб, приземлившись на территории частной резиденции, растерзанный доберманом. Арестован глава организации, выступающей против похищений людей, во время сбрасывания в пропасть тела главы организации, занимающейся похищениями. Себастьян споткнулся о протянутый на полу кабель, и компьютер отключился. Прощайте новости. Хотя бы на несколько минут.
В голове крутилось предложение Исабель оцифровать довольно внушительное количество фотографий Монтенегро времен диктатуры. Так, невинная забава, сказала она, скорее вопрос тщеславия, чем что-то иное. Трудно поверить. Более чем трудно – невозможно.
С лицемерной вежливостью поздоровался с Элисальде, листающим слюнявым пальцем последний номер «Манчете». Пропустил мимо уха жалобы Сеси Овандо, ответственной за рубрику «Культура». Обиженно брюзжа, она возмущалась, что пришлось втиснуть все события на единственную полосу и в результате вчера читатели «ТП» остались в неведении касательно того, что Лионском музее обнаружена поддельная картина Модильяни.
Поболтал с Лазарте и помог тому с решением последнего кроссворда от Бенджамина Лоредо, который будет опубликован в следующую субботу. Познакомился с сыном Лазарте, взъерошенным семнадцатилетним подростком, рисовавшим собственные комиксы – бездарный плагиат Остерхельда и мазня к адаптированным романам Пола Остера – и зарабатывавшим по мелочи сочинением заголовков для первых страниц (наше секретное оружие, сказал Лазарте, похлопав сына по спине и указав на заголовок к статье о том, что в помощь Монтенегро была нанята журналистка из Санта-Крус – она будет править его мемуары: «Генералу напишут воспоминания»). Мальчишка был не без амбиций – он развлекался также написанием коротеньких рассказов, подражая Борхесу, Кортасару и «всем, кому следует подражать, чтобы создать собственный стиль».
– И где ты публикуешься? – поинтересовался Себастьян. – Наверное, это нелегко, с учетом того, что мы закрыли литературное приложение.
– К счастью, полно журналов on-line. И очень хороших. Кроме того, так меня читают и в других странах. Узкие рамки – удел прошлого.
– Напиши что-нибудь Элисальде для «Фаренгейта», – предложил Себастьян, но подросток окинул его полным презрения взглядом, словно говоря, что его дело – большая литература, а не какая-то журнальная дешевка.
О, гордыня литераторов, подумал Себастьян. Писать то, что потом утонет в архивах никем не читаемых книг. Какая удача, что в этот момент Джуниор попросил его зайти в кабинет.
Джуниор хотел представить Инес, их нового фотографа. С сегодняшнего дня она будет работать с нами. Миниатюрная, короткие волосы, испуганное выражение лица, пару лет назад выпустила весьма хорошо принятый критикой фотоальбом Маркакольо – городишки на полдороге между долиной и Чапаре, считающегося центром торговли кокаином.
– Чудесный фотограф. Подарок судьбы. Идеально впишется в «ТП», – выстрелил Джуниор с обычным лаконизмом.
Такое впечатление, что в детстве он проглотил телеграфный аппарат. Джуниор стремительно лысел и носил рубашки с таким длинным рукавом, что из манжет выглядывали пальцы – он словно рассчитывал подрасти еще на несколько сантиметров и перестать казаться карликом с наполеоновскими замашками.
– Очень рад познакомиться с женщиной, которая скоро возненавидит меня за то, что я трогаю ее неприкосновенные фотографии, – поклонился Себастьян.
Инес не заметила в его словах и намека на юмор. Пуристка, подумал Себастьян. Одна из тех, кто считает, что ее творения священны и горе-горькое осмелившемуся осквернить их PhotoShop'oм. Тем лучше. Посмотрим, узнает ли она своих чад, когда я с ними поработаю.
– Восхищена вашими Цифровыми Созданиями, – сказала она. – Но ведь технически вы не фотограф?
– Технически нет. И не технически тоже.
Себастьян припомнил юные годы в Дон Боско, легендарную фотолабораторию рядом с аудиториями Центрального зала и комнатой аудиовизуальных пособий; об этом затемненом помещении в школе ходили самые разнообразные истории; там во мраке ученики возились со своими нитратами и сульфатами, проявляя негативы обнаженных натурщиц, и многие из них находили в фотографии свое призвание. Себастьян был там всего раз – в начале своего особенно успешного спортивного года – и именно тогда потерял девственность, попав в руки библиотекарши, обожавшей Серруто и когда ей лижут спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52