каким образом поддержать свое чисто
физическое прозябание?..
От жара батарей в комнате стояла духота; он раскрыл
балконную дверь и - замер, глядя на редкие уличные огни...
Ночь, беззвездное московское небо, вой ветра за окном
пятнадцатого этажа, пустота комнаты... Одиночество.
Несладок удел разоблаченного предателя. Даже сбежавшего от
возмездия. Хотя - предатель ли он? Как посмотреть. Для
Америки - да. Для России же Ричард Валленберг - идейный
борец с еврейским империализмом и мировым сионизмом. А то,
что борясь за идею, извлекал денежную прибыль - что ж...
Деньги - страховка на случай провала. Да и чтобы он делал
без них в нынешнем своем положении? Если он захочет
переместиться куда-нибудь в Сидней или в Преторию, то что
будет там делать? Милостыню просить на углах? Да и кто ему
оплатит билет туда? Русские? А что, может, и оплатят - лишь
бы с глаз долой...
Кстати, тут-то и есть над чем поразмыслить...
Кто даст гарантию, что ему будет позволен свободный выезд
из этой страны? Русские, как он уяснил в течение последних
дней - большие перестраховщики, и они еще подумают,
выпускать ли его за рубеж или нет. А действительно, вдруг
что-то случится, окажется он в лапах ЦРУ, начнет развиваться
непредсказуемая ситуация... Именно в таком извилистом
направлении, сообразно своему специфическому образу мышления
будут рассуждать шпионские чиновничьи умы, - скроенные, как
он воочию убедился, - по единому интернациональному шаблону.
Надо отдать должное, что обращались с ним крайне деликатно
и мягко, предоставив, может, и с какой-то определенной
целью, практически невероятную свободу. Согласно всем
существующим установкам, должен бы он сейчас обретаться не в
московской квартире, а на охраняемом загородном объекте, не
имея права ни шагу ступить оттуда в течение долгих и долгих
месяцев.
Итак, выводы. Бесповоротно ясные. Первый: делать здесь
больше нечего. Второй: надо смываться. К тому же, вчера, в
достаточно деликатной форме у него попросили для исполнения
каких-то якобы формальностей, паспорт и визу на выезд, на
что он соврал, что оставил документы дома, однако отговорка
такого рода может быть разовой, и паспорт, понятное дело, у
него неизбежно конфискуют...
Далее. Сегодня - ночь, а, вернее, еще поздний вечер
пятницы. Олег заедет за ним в понедельник утром. То есть,
времени у него навалом. Аппаратуру в квартиру если и
всадили, то сейчас она наверняка работает в режиме
накопления данных, ибо в острой оперативной слежке за ним
необходимости нет.
На листке бумаги он написал:
" Олег!
Невыносимо скучно. Пришла мысль съездить в Санкт-Петербург.
Поброжу по музеям. Прости за нарушение дисциплины.
Впрочем, данная записка наверняка не пригодится, так
как намерен вернуться уже в воскресенье. Но - чем черт не
шутит, вдруг - какая-либо задержка?
Привет!"
На петербургский поезд он сел буквально за минуту до его
отхода.
Утром, на границе с Финляндией, заспанный похмельный
прапорщик, изъяв из его паспорта листок выездной визы, хмуро
кивнул в сторону границы: мол, проходи, не задерживай...
Ему повезло. Нехватка средств и людей в пост-перестроечных
российских спецслужбах, а, кроме того, всякого рода
послабления, дали ему возможность маневра, практически не
сопряженного ни с каким риском. Разве - с умозрительным...
Капкан, который представляла страна Советов еще несколько
лет назад, изрядно проржавел.
Вечером же следующего дня, вылетая из Хельсинки в Берлин, он
искренне пожалел, что не увидел, и не увидит теперь уже
никогда - Эрмитаж и Адмиралтейство...
"Хотя, - подумал он с известной долей цинизма, - пусть
это будет моей самой большой и последней потерей в жизни"...
ИЗ БЕСЕДЫ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА С ОТТО ВАГЕНЕРОМ
В тот вечер мы читали газеты и пили чай, в который я
добавил немного рома. От пива устаешь, а чай, тем более с
ромом, наоборот придает силы.
- Опять Литвинов угодил в новости, - прервал молчание
Гитлер. - Этот Филькельштейн. Кто-нибудь знает, как все эти
евреи впервые попали в Россию?
- Могу рассказать вам,- ответил я.- В 16 или 17
столетии их изгнали из Рейнской долины. Тогда польский
король, находившийся под влиянием еврейских банкиров, принял
этих беженцев. Они поселились в юго-восточной Польше и в
западной части Украины, являвшейся в то время частью Польши,
и уже оттуда распространились по всей России. Вот поэтому-то
русские евреи говорят по-немецки. В России их язык называют
идиш. По сей день евреи сохранили знание немецкого.
- Откуда вы все это знаете? - спросил Гитлер. - Это
совершенно ново для меня. Но, вероятно, так оно и есть.
Может быть, поэтому-то все восточные евреи желают вернуться
в Германию.
- Мне теперь трудно сказать, откуда я знаю это, -
ответил я. - Но на протяжении ряда лет я много читал и
познакомился с самыми разными вещами и людьми. Может быть, я
узнал обо всем этом от самих евреев. Но и исторические
записи говорят об этом.
- Изгнание евреев всегда считалось универсальным
средством, когда их становилось слишком много, - сказал
Гитлер. - Но потом они всегда возвращались.
- Они возвращались через длительные периоды времени и,
как правило, один за другим, - подчеркнул я. - В долине
Рейна процент еврейского населения еще очень мал, в других
местах значительно выше.
- В наши дни нельзя просто взять да выгнать евреев из
большой страны, - заметил Гитлер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91